Вечером 1 декабря 2017 года состоялась наша встреча со святителем-исповедником, масштаб подвига которого ставит его вровень с Великим Афанасием или священномучеником патриархом Гермогеном: архиепископ Лонгин Банченский - иерарх, на ком единственном держится сама каноничность Русской Православной Церкви как таковой в ее нынешнем апостасийном состоянии.
Память со временем все ярче будет восполнять недостающие детали и штрихи событий и впечатлений сей святой встречи, которая буквально, словно острым лучом Божией Правды, разрезала жизнь на «до» и «после» нее…
Владыка Лонгин не должен был присутствовать на заранее цинично отрежиссированном спектакле под названием «Архиерейский собор РПЦ». Решение включить его в состав делегации от Украины возникло в последний момент. Митрополит Онуфрий, очевидно, понимал, что если Банченский архиепископ не поедет - то НЕКОМУ будет вообще возвысить голос за поругаемую от еретиков Божию Церковь. А ведь так оно и случилось: владыка Лонгин был на соборе один - он один прямо и мужественно обличил Кирилла Гундяева с его подельниками, которые вместе с ересью утратили и патриаршество, и сан, и достоинство христианское.
И этот факт либо сознательно умалчивается, либо передается в СМИ с намеренными искажениями. На самом деле 30 ноября на закрытом совещании «собора» архиепископ Лонгин лично с трибуны вслух всему собравшемуся епископату РПЦ зачитал свое Обращение, которое, уверен, войдет в историю Русской Церкви наравне с безсмертными Воззваниями Русскому народу патриарха Гермогена, пропитанными великими слезами и мученической кровью исповедника.
Владыка Лонгин действовал строго в рамках Церковного закона, до конца оставаясь верным чадом и архипастырем Русской Православной Церкви. Сама форма, сам стиль его Обращения свидетельствует о нем, прежде всего, как о Христианине. Он, вполне понимая свое положение «гласа вопиющего в пустыне» (см.Иоанн.1,23), осознает колоссальную ответственность перед Богом за каждое свое святительское слово. Владыка остается, по древней церковной традиции, «печальником» за всю Церковь, за вверенный ему Богом народ: он строго обличает впавшего в ересь патриарха, дает ему ПОСЛЕДНИЙ ШАНС исправить содеянное - до конца старается его увещать, достучаться до гибнущей души, воззвать к сжигаемой совести…
Из Обращения архиепископа Лонгина:
Картинки по запросу владыка лонгин«…Мы неоднократно обращались к Вам с просьбой услышать нас и понять нашу боль, так как мы искренне желаем остаться в лоне нашей Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Твердо знаем, что только в Православии есть истина и нет другого пути к спасению, кроме Церкви…
Нет других «церквей» и нет другого пути спасения!!!
…Хотим соблюдать каноны, догматы и учения, заповеданные нам Святыми Отцами, чтобы не оказаться отступниками, предателями Христа и веры Православной.
Просим… услышать крик нашей души о том тяжелом положении, в котором находится наша Православная Церковь… Навсегда останемся в нашей спасительной вере, но никогда не будем признавать никакой ереси, которая проповедуется сегодня.
…Братья Свято-Вознесенского Банченского монастыря смиренно просят услышать неугасающую и тревожную боль души - отстоять истину и чистоту нашей Православной Соборной и Апостольской Церкви…».
И не может верное, любящее Господа и Его Церковь сердце православное не содрогнуться от сих слов архипастыря Христова, тяжелых и горьких, «как капли крови, падающие на землю» (Лк.22,44).
Само Обращение Владыки, как мы знаем, содержит четыре ключевых требования - самых важных, болезненных и острых для нашей Матери-Церкви - он и ранее неоднократно озвучивал их:
Первое. Выйти из Всемирного Совета Церквей с прекращением участия в экуменическом движении.
Второе. Аннулировать Гаванскую декларацию от 12.02.2016 года.
Третье. Не признавать Критский лжесобор Православным как не содержащим полноту истины и имеющим в своей основе экуменическую ересь.
Четвертое. Соборно опровергнуть клеветнический фильм «Матильда», признавая его очередной попыткой публично обезчестить память и Имя Святых — Царя и Его Семьи.
Глагол святителя прозвучал громом. Весь зал Церковных соборов рукоплескал ему, а в глазах архиереев стояли слезы. В перерыве после совещания подходили к владыке, благодарно кланяясь за его пламенную речь, которая буквально сняла тяжелый камень с сердца каждого присутствующего.
Архиепископ Лонгин своим Обращением заградил уста председательствующего Кирилла, вынудив его резко сменить свой тон и начать льстить и заигрывать с «мятежным» архипастырем, давая клятвенные заверения (нарушенные, впрочем, на следующий же день ).
Здесь надо уточнить, что непосредственно перед сим митрополит Мелетий Черновицкий прямо задал вопрос Гундяеву, на каком основании тот, нарушив каноны Церкви, без совета и разрешения архиереев поехал на встречу с иезуитом Франциском. Но, видимо, митрополит при этом испытывал страх и волнение, поскольку голос его дрожал. И «патриарх» как хищник, почуявший слабость жертвы, бросился унижать и втаптывать в грязь почтенного владыку отборной руганью, угрожая лишить его кафедры. После сего «отеческого» патриаршего поучения митрополиту была оказана медицинская помощь…
Владыка Лонгин - особенный архипастырь. Сораспявшись с Господом на кресте любви и сострадания, он просиял обильными плодами деятельного милосердия. Потому предстал пред собором опытным духовным воином, облекшимся в крепкую броню личной праведности, имея в руке обоюдоострый меч Слова Божия - Священного Предания Церкви (см.Еф.6,14-17). И Дух владыки - Дух Христов — несгибаем и несломим. И Господь усмотрел его, единственного оставшегося Ему верным, архиерея - словно некогда отрока Давида для победы над исполином Голиафом - дабы посрамить и «патриарха» со всей еретичествующей кликой, и весь трусливый сброд, призванный называться «освященным собором», упразднив силу внешне огромного и непобедимого большинства.
Святитель Лонгин, стяжавший евангельской жизнью своей, а точнее - постоянным умиранием за Христа, великую соборную добродетель христианского Мужества, имеет полное право вторить апостолу словами, начертанными на монашеском парамане: «Аз бо язвы Господа Иисуса на теле моем ношу» (Гал.6,17). А Мужество чистых сердцем всегда облекается Смирением и Кротостью. Движимый именно сими святыми добродетелями, владыка Лонгин положил поклон перед именующим себя патриархом Московским, прося у него, как у простого человека, прощения за личные грехи. Он положил сей поклон, чтобы после встать во весь рост, расправив свои богатырские плечи, и произнести от имени Господа Бога, как некогда святые пророки, движимые Духом Святым, грозное обличение на все гнусные еретические деяния зарвавшегося первосвященника. Подобно «мене, мене, текел, упарсин» (см. книгу пророка Даниила 5,25) словом исповедника Христова на самом деле совершено конкретное действо Божие, от которого святотатцам уже не уйти.
И ОНИ делали это уже неоднократно: было уже четыре (!) попытки отравить святителя-исповедника. Самая известная та, что была прошлой весной: яд, содержавший ртуть и мышьяк, был подмешан в трапезу владыки. Он, архимандрит Лаврентий и иеромонах Клеопа, вопреки всему, выжили. Двое других отравленных почили… Святитель, едва придя в себя после реанимации, старался не пропустить ни одной архиерейской церковной службы, несмотря на то, что из-за мышьяка отказали почки, а ртуть поразила центральную нервную систему так, что на какое-то время стало трудно ориентироваться в пространстве и владыке помогали, водили под руку.
Последним отравлением «поздравили» архиепископа Лонгина в день тезоименитства 29 октября сего года - немногим более месяца назад. Была отравлена питьевая вода в бутылках, отправленных и в сам монастырь, и в детский приют. Поскольку заботами владыки в приюте постоянно находятся на излечении больные сироты, а первые симптомы отравления проявились у малышей почти сразу — всем, к счастью, удалось вовремя оказать медицинскую помощь.
Во время нашего разговора архипастырь горько констатировал, что «патриарх» и его сатрапы позволили ему приехать, выступить, и даже «проглотили» обличения в свой адрес только потому, что им известно о тяжелом состоянии здоровья владыки Лонгина — для них он «не жилец», поэтому предполагают рано или поздно «замолчать» «мятежного» архиепископа…
Надо заметить, что в тот день - 1 декабря - мы «охотились» за владыкой восемь часов. Каждый раз он назначал новое место встречи. За ним упрямо следили и сопровождали до и после нашей беседы несколько машин с характерным специфическим контингентом - владыка надеялся не «подставить нас». Все последующее время мы горячо молились о благополучном возвращении владыки Лонгина домой, целым и невредимым.
Колоссальный прессинг в отношении архипастыря имеет еще и другую сторону: всему «освященному собранию» наглядно демонстрируется, насколько «смерти подобно» идти «против течения» — против генеральной линии «Московского папы». Страх, общий необъяснимый мистический страх парализовал здравый рассудок нескольких сотен умных и безукоризненно образованных мужей. Страх перед чудовищем, спрутом, который использует в качестве своего «лица» фигуру т.н. патриарха - человека исключительно злопамятного и не прощающего никого и никогда. Поведение членов «собора» явилось лишь еще одним свидетельством тому, что отход от Истины лишает человека всякой духовной силы и воли, а не только разума. Достаточно один раз слицемерить и промолчать перед неправдой, чтобы лишиться всякого дерзновения пред Господом, а совесть будет мертвенно засыпать — второго раза, как правило, не бывает…
По словам владыки, сие сборище ни по каким критериям нельзя было назвать «Архиерейским собором» — соборности там вовсе не наблюдалось. Темы для рассмотрения выдавались членам «собора» готовыми толстыми папками: времени их перелистать, не говоря о том, чтобы прочитать, не было. Да и слова не давали никому. Голосование шло автоматически, как на партийных съездах.
После Обращения архиепископа Лонгина, по окончании бурных оваций всего архиерейского собрания и слез благодарности, на следующем закрытом заседании те же самые владыки «автоматом» проголосовали за принятие чудовищного решения, фактически уничтожающего институт Семьи - Малой Церкви — «О канонических аспектах церковного брака», в частности, благословляющего свободные браки с инославными.
Очень важно, что проголосовали против этого решения и воздержались от голосования пять украинских архиереев. «Против» были: архиепископ Лонгин, митрополиты Мелетий и Федор. Следуя Уставу, в данном случае председательствующий обязан был поставить решение на соборное обсуждение и доработку. Однако этого не последовало: один голос специально «недосчитали» — «аспекты дальнейшего развала церковного брака» приняты «единогласно» трясущейся от страха архиерейской массой…
… Все дальше по времени отходит так называемый «Архиерейский собор РПЦ» конца 2017 года. Официальные хроники лишь содержат в себе документы этого форума, а многочисленные аналитики, обозреватели и критики толкуют лишь о последствиях принятых решений. По истечении недели уже никто не вспоминает о судьбоносном для всей Христовой Церкви Обращении архиепископа Лонгина на закрытом совещании собора 30 ноября. И делается это сознательно - ведь именно личность творит историю. Божественная Личность Иисуса из Назарета сотворила Новую историю человечества через Церковь, Крестною Кровью созданную. И сколько бы ни дали иудейские первосвященники денег воинам, дабы умолчали о Воскресении Господа, слава Его покорила вскоре всю вселенную.
И слава доблестного воина Христова архиепископа Лонгина вся еще впереди, до времени она будет прикровенна. Некоторые земные дела его уже известны людям, хотя бы по фильму «Форпост» (но и они требуют поправок: ныне уже более 450 детишек, из которых более 150 неизлечимо больны, усыновил пастырь Божий), но большая часть хранится Богом до срока, Им назначенного…
Только Господь, к примеру, знает сколько пришлось владыке выдержать безконечных мучений, пыток, издевательств и унижений в застенках СБУ. А бросили его туда потому, что он данной ему Божией властью не пустил НИ ОДНОГО МУЖЧИНУ Черновицкой епархии на братоубийственную бойню в зону АТО: «Я прошу вас только об одном: объединиться и не отдавать детей на смерть. Наша православная вера не позволяет нам убивать друг друга. Ради политических интересов, ради тех, кто защищает свой бизнес, кто защищает свои руководящие должности, хотят убивать наших людей, которые живут в мире с верой в Бога», — призывал мужественный епископ. И по архипастырскому благословению женщины - жены и матери - перекрыли дороги, блокировали призывные пункты и в конечном итоге отстояли правду Божию, не став соучастниками каинова греха.
«Немы да будут устны льстивыя, глаголющыя на праведнаго беззаконие, гордынею и уничижением» (Пс.30,18)! Те, кто ныне хулят или пытаются всеми способами унизить подвиг владыки Лонгина, делают сие либо по проплаченной ангажированности, либо по зависти к святителю. Ибо не дотягиваются их гордые «мышиные» натуры до его христоподражательной святости, посему и совращаются на путь Иуды.
Вечер 1 декабря 2017 года разделил мою жизнь на две части. Мы присутствовали на настоящей Тайной Вечери, и лик владыки Лонгина сиял славой Небесного Владыки. Он говорил простые слова, и в заплаканных глазах его лучилось Небо: «Я простой священник, как и все, только никак не могу жить без Христа! Я люблю Господа и Его Церковь и ничего не боюсь, кроме греха». И в этом - весь святитель…
… Благословив каждого из нас, владыка быстро вышел. Еще раз простились уже около выхода, в тот момент, когда он садился в машину. Широко - по-детски — улыбнувшись, архипастырь указал взглядом на «черные тени» неотступно следивших за ним: «НИЧЕГО НЕ БОЙТЕСЬ!» — произнес он, еще раз перекрестив нас: «НИЧЕГО!»
Почему пытались отравить епископа Лонгина (Жара)? June 18th, 2017
Московская попадья elenorthodox отвечает на вопрос:
В качестве ответа достопочтенная попадья цитирует статью от 19.04.2017.
Несколько цитат из сей статьи:
"Этим летом в жизни Буковинского региона Украины может произойти событие международного значения. В Банченском Свято-Вознесенском монастыре (Черновицкая область) должен собраться всеправославный антиэкуменический собор. Главная цель – осуждение ереси экуменизма, деяний прошедшего в июне 2016 года на Крите Святого и великого собора и анафематствование организатора Критского собора – патриарха Константинопольского Варфоломея. По информации СМИ Украины, к участию в буковинском синаксисе приглашены клирики, монашествующие и миряне из Элладской, Румынской, Русской (куда канонически относится Украинская православная церковь Московского патриархата, УПЦ МП) и других православных Церквей. Но у «антикритского» совещания будет еще и другая задача – анафематствование «впавшего в экуменизм» священноначалия РПЦ. Обитель, где антиэкуменисты намерены проводить собор, известна тем, что ее настоятель в прошлом году фактически «признал» еретиком патриарха Московского и всея Руси Кирилла.
Епископ Лонгин (Жар) в прошлом году действительно пополнил список священнослужителей УПЦ МП, которые отказались поминать патриарха Кирилла за богослужением. Кроме Лонгина в этот список входят протоиерей Киевской епархии Алексий Ефимов, настоятель храма Андрея Первозванного в Каменском (Днепродзержинском) районе иеромонах Лонгин (Сущик), запрещенный в служении в январе с.г. иеромонах из Винницкой области Сергий (Жебровский) и др. Все перечисленные священнослужители не приняли Гаванской декларации, считая, что диалог с «еретиком» Франциском – то же самое, что переговоры с террористами, если не хуже. В той же логике рассуждал и епископ Лонгин (Жар). В церковных кругах даже возникло мнение, что архиерей из Буковины таким образом якобы протестует против «соглашательской» позиции УПЦ МП по ситуации в Донбассе.
Дело в том, что священноначалие УПЦ МП призывает к прекращению войны в Украине, но при этом некоторые священники служат военными капелланами в действующих в Донбассе военных и полицейских частях, а в храмах совершают молебны за президента и правительство Украины чином «о властех и воинстве». Епископ Лонгин по этому поводу сказал в своем пастырском послании в 2015 году: «Во время святой литургии я никогда не буду вспоминать этих сатанистов, проклятых руководителей нашей страны, у которых нет страха перед Богом, которые сидят в своих креслах и, указывая пальцем, говорят: «Убивайте». Епископ Лонгин призывает украинских православных мужчин избегать мобилизации в Донбассе, а родителям юных призывников говорит, чтобы те «не отдавали детей на смерть». Украинский медийный мейнстрим вылепил из епископа образ «национал-предателя» и раскольника, которого власти Украины и священноначалие не репрессируют лишь потому что Жар – юродивый или вообще сумасшедший.
В некоторых журналистских кругах России и Украины сложилось мнение, что Лонгин своими действиями… готовит почву для отпадения Буковины под омофор патриарха Румынского Даниила (Чоботя). Предстоятель Румынской православной церкви (бывший глава находящейся в этой Церкви епархии Молдовы и Буковины) действительно воспринимает Черновицкую епархию УПЦ МП как каноническую территорию своей Церкви. Стоит указать, что около 90% православных верующих на Буковине – этнические молдаване и румыны, службы и проповеди в ряде храмов совершаются на румынском языке. Этническим румыном является и Лонгин (Жар). Его цитировавшееся выше послание, где епископ называет власти Украины «сатанинскими», было опубликовано в распространяемой на Буковине румынской газете Libertatea Cuvantului («Свобода слова»).
Но версия о Жаре как инструменте румынской церковной экспансии при проверке фактами оказалась несостоятельной. Как рассказал «НГР» молдавский политолог Виктор Жосу, Лонгин не приемлет экуменистских прозападных взглядов патриарха Даниила, а в окружении румынского предстоятеля, в свою очередь, очень не любят Лонгина. «Для него авторитет – митрополит Киевский Онуфрий, служивший ранее на Буковине. Владыка Лонгин неоднократно обращался к верующим Румынии с критикой Критского собора и участия в нем румынского священноначалия. А последнее почти официально именует Лонгина «инструментом» Московского патриархата для проникновения на чужую каноническую территорию – то есть территорию Румынской церкви, куда Бухарест, в частности, относит территорию Республики Молдова, Одесскую и Черновицкую области Украины», – сказал Виктор Жосу.
Политолог также разъяснил ситуацию с прозвучавшим в прошлом году отказом епископа Лонгина поминать патриарха Кирилла. «Владыка был неправильно информирован насчет итогов Гаванской встречи. Потом ему сообщили, что патриарх Кирилл якобы собирается ехать на Критский собор. Поэтому владыка отказался поминать патриарха за богослужением. Но после того как Русская православная церковь отказалась участвовать в Критском соборе снова благословил поминать Московского патриарха как «великого господина нашего».
Епископ Лонгин известен на всю Украину как пастырь социального служения. При Свято-Вознесенском монастыре в Банченах и в расположенном неподалеку селе Мольница около 20 лет работают открытые епископом семейные детские дома. На попечении епархии более 400 сирот, из которых около 100 больны ВИЧ. Собственно, сам монастырь в Банченах строился под руководством Жара – тогда еще иеромонаха, буквально на пустом месте, в 1990-х годах. За социальное служение президент Украины Виктор Ющенко в 2008 году наградил будущего епископа-бунтовщика званием Героя Украины, несмотря на то что в то время за Жаром закрепилось прочное реноме креатуры враждебной Ющенко Партии регионов и лично Виктора Януковича. В своей поддержке Януковича Лонгин признался лично во время президентской кампании февраля 2010 года в эфире одного из телешоу на украинском телеканале «Интер», где будущий президент Украины был гостем. Лонгин, обращаясь к Януковичу, назвал его «родным отцом» опекаемых епископом детей-сирот, «уважаемым и очень хорошим человеком». По информации автора статьи, некогда близкие к Януковичу финансовые круги действительно до сих пор оказывают монастырю в Банченах значительную финансовую помощь.
В беседе с «НГР» ныне проживающий в России секретарь Одесской епархии УПЦ МП протоиерей Андрей Новиков сказал: вполне вероятно, что зависимость от спонсоров из украинской большой политики сейчас оказывает Лонгину медвежью услугу. «Если исходить из имеющейся информации, то антиэкуменический Собор, который хотят устроить в Банченах участники фессалоникийского совещания, по церковным канонам будет являться раскольническим, антиправославным сборищем. Владыка Лонгин, если он реально примет у себя в обители это сборище, уничтожит себя канонически. Священноначалие УПЦ МП, конечно, не позволит проведения этого сборища в Украине. Но на владыку Лонгина могут надавить украинские власти. А то, что они надавят, это безусловно». Давление на епископа, по мнению Новикова, может быть оказано через спонсоров Лонгина: «В ряде публикаций говорилось, что главным благотворителем обители и социальных деяний владыки является украинский олигарх Дмитрий Фирташ. Фирташ, спонсор евромайдана, как известно, в президентство Януковича считался «кошельком» Партии регионов». Андрей Новиков упомянул, что проклятия Жара в адрес украинских властей не могли быть незамеченными украинскими спецслужбами: «Его могут использовать против Церкви методами советской госбезопасности в 20-х годах XX века. Вполне вероятно, что и отказ епископа поминать патриарха Кирилла был следствием какой-то провокации спецслужб Украины».
«Смутная информация по поводу якобы намеченного на территории популярной в Украине обители непонятного совещания, где хотят сместить священноначалие Русской православной церкви, – следствие давно плетущихся вокруг Русской церкви в Украине политических интриг, – сказал «НГР» украинский политолог Константин Шуров, лидер общественной организации «Русская община Украины». – То, что это мероприятие (антиэкуменический Собор. – «НГР») будут продавливать в Украине – несомненно. Какие силы именно будут участвовать в этом, покажет время. Но я могу обозначить тех, кто заинтересован в том, чтобы это собрание состоялось, и именно в Банченском монастыре. Это, на мой взгляд, греко-католики и Киевский патриархат. Подключатся также силы внутри и вокруг УПЦ МП, которые выступают против митрополита Онуфрия и патриарха Кирилла».
Переплетение различных политических интересов и версий, связанных с фигурантами будущего антиэкуменического совещания, делают события наступающего лета катализатором развивающейся деструкции в украинском православии".
Пришло время упрямо твердить «Символ веры»
Кончина близкого - что делать христианину?
О старчестве и старцах
Сохранить теплоту в сердце: о благоговении
Афон учит верности Богу
Чем наполнено сердце?
Тесными вратами
Митрополит Саратовский Лонгин об охлаждении к вере и церковной жизни
От ближнего - жизнь и смерть
В нечистом сердце Господь не живет
Великий пост - время, которым нужно бесконечно дорожить
Любовь, воплощенная в жизни
23 февраля в Троице-Сергиевой Лавре – отпевание и погребение архимандрита Кирилла (Павлова)
Болезнь: довериться Богу
Чтобы вечер был светлым
Послушание совершается свободно, разумно и с рассуждением
В браке будет счастлив тот, кто старается сделать счастливым другого
Чем ближе к Богу, тем ближе к людям
Христианство: как изменить самого себя
Научиться жить и в скудости, и в изобилии
Слово Божие всегда должно звучать в сердце
Выбор всегда за самим человеком
Общение со Святейшим Патриархом никого не может оставить равнодушным
Без компромиссов с совестью
Остерегайтесь творящих разделения
Рука Бога, протянутая человеку
Беседы с Архипастырем. Об исповеди
Участие в богослужении ― наша жизнь со святыми
Граница фарисейства - противопоставление себя окружающим
Главное правило ― не быть к себе чересчур снисходительным
«Отсутствие идеологии – это миф»
Тайна благочестия
Вернуть устремление к Богу
В продолжение темы: Сердце священника должно жить богослужением
Как относиться к грехам священников
Маяк один. Все остальное - отблески
Чувства верующих людей - не абстракция
Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин: Взрывы в церкви невозможны
или Почему архиерей надеется, что православные наконец-то перестанут «носиться» со своей верой?
Жизнь в Церкви: уроки служения
Прихожане, захожане и верующие
Причина агрессии – безбожие
Епископ Лонгин – об идеологии потребления и воспитании детей
Закрытые Царские врата
О чтении Священного Писания - ещё раз
Самостоянье человека – в доверии Богу
«Опыт внедрения и проблемы обязательной катехизации на приходах»
Выступление на пленарном заседании направления «Катехизация и Таинства Церкви»
Можно ли потерять себя в Церкви,
или Несколько слов об отношении к себе
И з всех жизненных ситуаций человек извлекает уроки. Это естественно и необходимо. Если говорить о том, что происходило в моей жизни, то самые важные уроки в ней были связаны с Троице-Сергиевой Лаврой и с тем периодом, с которого начиналось возрождение церковной жизни в России.
«Иная планета»
Когда, вскоре после окончания филфака Абхазского госуниверситета, я твердо решил стать священником, то сознательно пошел служить в армию, хотя по тогдашнему законодательству у меня было право на отсрочку. Мне даже пришлось писать заявление, чтобы меня призвали в ряды Вооруженных сил (в семинарию не принимали тех, кто не служил в армии). Кстати, служба в армии стала для меня очень хорошей жизненной школой, и я благодарен Богу за то, что ее прошел. Ни одной минуты об этом не жалел, и с тех пор всем молодым людям, которые спрашивают моего совета, рекомендую идти в армию. Все время службы я знал, что буду священником, и внутренне к этому готовился. Сразу после демобилизации я направился поступать в Московскую духовную семинарию, которая находится в Троице-Сергиевой Лавре.
Сегодня, наверное, это очень трудно себе представить, но тогда, в Советском Союзе, семинария - это было даже не другое государство, а иная планета. И когда человек попадал в атмосферу духовного учебного заведения - это было настолько непохоже на весь его предыдущий опыт, каким бы он ни был, что просто переворачивало все сознание.
То, что прежде всего поразило меня тогда в семинарии, - это библиотека и книги, которых не было нигде больше в Советском Союзе, кроме каких-то спецхранов, куда обычные люди доступа не имели. Если где-то краем уха мы и слышали о существовании тех или иных книг, то видеть их не видели и в руках не держали. И вот они перед нами!.. Кстати, это чувство, похожее на шок, испытывали в разной степени все мои соученики, и я помню своих товарищей, которые с лихорадочным блеском в глазах все свободное время сидели в библиотеке и составляли конспекты из святоотеческих творений для своего будущего служения. Переписывали, конечно, от руки, компьютеров тогда не было. Первый человек, который пришел в семинарию со своей пишущей машинкой, был мой однокурсник Андрей Кураев, будущий знаменитый отец протодиакон. У него была громадная, тяжеленная механическая печатная машинка, и он ее всюду носил с собой, сгибаясь на один бок. Все мы исполняли какие-то послушания. Он со своей машинкой чаще всего сидел на вахте и что-то печатал, это удивляло всех, поскольку было необычно.
Я тоже конспектировал святых отцов и другую интересующую меня литературу. Помню первый мой серьезный конспект - книгу С. Л. Франка о ереси социального утопизма. Потом святители Василий Великий, Иоанн Златоуст - я практически переписал его «Шесть слов о священстве». В 1985 году, когда мы пришли в семинарию, никому не могло прийти в голову, что пройдет несколько лет - и эти книги будут издаваться. У нас не было никаких особых надежд на то, что положение Церкви в России кардинальным образом изменится.
Сегодня можно услышать такие упреки: как мы могли жить в условиях советской власти и не сопротивляться, почему не стали диссидентами, не боролись, не выходили на улицы? Но дело в том, что условия, в которых мы находились, были для нас в каком-то смысле естественными - мы родились и выросли в том государстве, в тех условиях, в той стране. Нельзя говорить, что мы «принимали правила игры». Это не было для нас «правилами игры», которые можно было бы принять или не принять. Это была просто наша жизнь - в то время и в той стране, в которой Господь привел жить. Да, были люди, которые боролись, которые выходили на улицы. Но для большинства из них в духовном плане это кончилось весьма плачевно (как, например, для бывшего священника Глеба Якунина и некоторых других).
У нас были яркие преподаватели и очень интересные лекции. Я поступил в семинарию в 1985 году. Это было время ректорства архиепископа Александра (Тимофеева) - время подлинного расцвета Московских духовных школ. Владыка Александр сделал очень много, и прежде всего он добился того, чтобы в семинарию принимали людей с высшим образованием. Один этот факт свидетельствует о том, насколько сложной была жизнь Церкви в Советском Союзе. Год 1985-й - первый, когда не в качестве какого-то единичного исключения, а в массовом порядке разрешили принимать в семинарию людей с высшим образованием, и нас набрался целый поток - курс А.
Второе из важнейших деяний владыки Александра - это то, что он смог добиться разрешения принимать на преподавательскую работу в Московскую духовную семинарию и Академию людей, которых там, может быть, немножко нелюбовно называли «варягами». Это были светские ученые - из Академии наук, различных академических институтов, люди с учеными степенями и в то же время верующие, церковные. При этом, приступая к работе в духовных школах, они не бросали свою преподавательскую и научно-исследовательскую деятельность в светских институтах. Многие из них впоследствии стали священнослужителями... Эти ученые-«варяги» смогли не только повысить уровень преподавания в семинарии и Академии, но и вывести церковную жизнь из подполья, в котором она находилась - и это была революция в отношениях между Церковью и государством, начинавшаяся в отдельно взятых Московских духовных школах. Еще не было никаких веяний будущей перестройки, никаких особых перемен мы не ждали, но все равно какое-то особое чувство - радости, энтузиазма - было у всех, кто преподавал и учился тогда в семинарии.
В сердце России
Больше всего меня, конечно, потрясла Троице-Сергиева Лавра, как, наверное, и всякого человека, который видит ее дивную красоту. Много раз говорилось, что Лавра - это сердце России, место, где небо как-то особенно близко к земле. Может, это звучит и высокопарно, но это именно так.
Когда я учился, у нас была традиция: между завтраком и первым уроком мы бегали (именно бегали, особенно зимой, потому что в кителе, чтобы не замерзнуть, приходится бежать) к преподобному Сергию. Эта традиция сложилась как-то совершенно естественно; никто никого не заставлял, никто никого не учил, но каждое утро все ходили благословляться у Преподобного, и было глубокое и искреннее чувство близости преподобного Сергия к нам. Слова, что духовные школы - это большая келья Преподобного, не были ни формальностью, ни преувеличением.
Главным сокровищем Лавры для меня было ее богослужение. Я люблю службу, и вообще, в значительной степени благодаря этой любви пришел в Церковь, но службы в Лавре - это было что-то необыкновенное. Тогда в самом расцвете своего творчества был отец Матфей , его хор был в наилучшей форме. У него были замечательные певцы, которые сделали бы честь любому профессиональному коллективу. Причем отец Матфей никогда не брал к себе профессиональных музыкантов, особенно тех, кто занимался вокалом, это было для него совершенным табу. Каждого, кто пел у него в хоре, он учил петь с нуля. Та неповторимая манера пения, особое звучание его хора было построено на том, что он лично обучал и воспитывал каждого певчего. Этот титанический труд сопровождал его творческую деятельность почти пятьдесят лет.
Наместником Лавры в то время был нынешний Митрополит Тульский и Белевский Алексий . Служил он великолепно, незабываемо, как наследник классической московской богослужебной традиции. В молодости он был иподиаконом владыки Серапиона (его знает вся Русская Церковь), который в свою очередь был иподиаконом Святейшего Патриарха Алексия I и манеру служения во многом позаимствовал у него, а Патриарх Алексий I - это, можно сказать, литургический эталон Русской Церкви. Всё это вместе - служение отца наместника архимандрита Алексия, пение хора отца Матфея, вообще весь устав, чин, порядок лаврского богослужения - покорило меня на всю жизнь.
Меня часто спрашивают: «Почему Вы стали монахом? Как пришли к этой мысли?». И сколько я ни пытаюсь на этот вопрос ответить - не могу, не знаю, как. Весной, когда еще не закончился первый год учебы, я уже подал прошение о зачислении меня в число братии Лавры. Не было каких-то внешних «толчков», озарений, душевных переворотов. Просто несколько месяцев пребывания в Лавре полностью убедили меня в том, что так надо поступить, и я пришел к наместнику с прошением.
Тогда очень много семинаристов шли в монастырь - это еще одна примета времени. Это еще не было весной в полном смысле слова, но уже началась оттепель - стало можно брать в Лавру столько людей, сколько подавалось прошений. Всегда прием в Лавру был ограничен, всегда очень тщательно отслеживался соответствующими инстанциями - и вдруг наместник Лавры добился такого «послабления». Отец наместник был человеком необыкновенного обаяния, перед которым не мог устоять никто, в том числе и представители соответствующих инстанций, весьма строго наблюдавших за жизнью монастыря. Никто из них никогда не уходил из Лавры, как говорится, «тощ и неутешен», но это делалось исключительно ради блага монастыря, чтобы воздействовать на инстанции, задачей которых было «тащить и не пущать», но которые постепенно становились более благорасположенными к монастырю и духовным школам. Вот такая работа - совместная, невидимая миру, нашему времени непонятная, а зачастую и оболганная, совершалась на благо Церкви людьми, которые стояли тогда во главе и Московских духовных школ, и Троице-Сергиевой Лавры.
Трудное счастье
Еще один урок - это те послушания, которые приходилось нести в Лавре. Какое-то время я был иподиаконом у отца наместника, потом меня определили вести экскурсии для некоторых групп, которые посещали Лавру. Все «обычные» экскурсоводы были светскими людьми, сотрудниками музея-заповедника. Но некоторые экскурсии водили монахи - для особо «почетных гостей», в основном иностранцев или советского партхозактива. Этому контингенту давалась подобная привилегия, видимо, для разнообразия впечатлений.
Я помню, времени не было совершенно. Утром я пономарил на ранней Литургии. Летом служба была в Успенском соборе, и я вставал в четыре часа, в полпятого шел открывать храм, а он огромный, и даже просто открыть все двери - достаточно долгий процесс. Потом надо было ходить с переносной лестницей, зажечь все лампады, приготовить всё к службе. Это занимало минут 30-40. В это время как раз заканчивался братский молебен, приходило служащее раннюю Литургию духовенство. После ранней Литургии - завтрак и занятия. После занятий - экскурсии, после экскурсий - вечернее богослужение, на которое я ходил практически каждый день. Вот такая была напряженная жизнь - жизнь абсолютно счастливая, я ее помню до сих пор. Помню не в подробностях, а как одно темно-светлое пятно: темное потому, что я спал, как в армии, там, где только мог приклонить голову, а светлое - благодаря чувству радости и полноты. Это, кстати, еще один урок, который я получил в Лавре: чем больше человек занят, тем больше он почему-то счастлив.
Главным, конечно же, оставалось лаврское богослужение - теперь уже не только торжественное, праздничное, а обычное, будничное. Весь годовой круг (и неоднократно) я провел на братском клиросе и в алтаре - читал, пел, пономарил. Вот тогда, как мне кажется, я понял богослужение, узнал его и был поражен не только его красотой, но и грандиозностью замысла. Ведь что такое богослужение? Это не просто свидетельство о прошедшем или попытка достойно и красиво отметить те или иные важные события, происходившие в далекие времена. Годовой богослужебный круг - это особый мир, особая жизнь с Богом и со святыми, участником которой ты становишься. И в Лавре я навсегда полюбил богослужение уже не как некий, по словам священника Павла Флоренского, «синтез искусств», а именно как особую жизнь. Хотя и с точки зрения того самого «синтеза» ничего лучше Лавры невозможно и представить: старинные намоленные соборы, иконы Андрея Рублева и других древних мастеров, праздничное богослужение как настоящее, ни с чем не сравнимое торжество, благодаря служению отца наместника с братией и великолепному хору отца Матфея...
Всё пребывание в Лавре было для меня главным жизненным уроком. Для меня Лавра навсегда осталась родным домом. Она близка мне, и я смею надеяться, что могу считать себя частью братии Троице-Сергиевой Лавры, думаю, что связан с ней на всю жизнь.
Православие не исчерпывается Россией
В 1988 году, после окончания семинарии, я был принят в Духовную Академию и в числе других десяти моих соучеников, студентов первого курса, направлен на учебу за рубеж. Это тоже инициатива владыки Александра: он очень хотел, чтобы наши студенты имели как можно больше возможностей расширить свой кругозор, и добился возможности отправить студентов академии в пять тогда еще социалистических стран: в Польшу, Румынию, Чехословакию, Болгарию и Югославию. Мы с нынешним владыкой Кириллом, Епископом Ставропольским, тогда еще мирянином, поехали в Болгарию. Нас приняли на первый курс Софийской Духовной Академии, и я стал служить священником на подворье Русской Православной Церкви - в храме во имя святителя Николая в Софии.
Сразу скажу: после Лавры жизнь Болгарской Церкви показалась нам очень уж какой-то необычной и... недотягивающей до того, чего бы хотелось. Скорее всего, она была просто слишком непривычной для нас. Хоть и шутили тогда: «Курица не птица, Болгария - не заграница», - но все-таки это было зарубежье, жизнь которого отличалась от нашей и в просто бытовом смысле, и, главное, в смысле церковности.
Самое большое впечатление в первые дни пребывания в Болгарии - это духовенство, которое ходило по улицам обязательно в рясе. Помню, идем мы буквально в один из первых дней по городу, знакомимся с Софией и видим такую сцену: идет батюшка, держит за руку ребенка, рядом, под руку, его матушка идет, очень хорошо, модно одетая, они весело общаются друг с другом - и никто на них не обращает особого внимания! Для окружающих видеть священника в духовном платье абсолютно привычно. На Балканах и по сей день священник в гражданской одежде - это что-то немыслимое. У нас же в Советском Союзе все было наоборот: за пределами храма или монастыря духовенство вынуждено было ходить в гражданской одежде. У меня это всегда вызывало тяжелое чувство, поскольку было еще одним свидетельством того униженного состояния, в котором находилась в те годы Церковь. Никто уже, наверное, не помнит, как в 1980-е, даже в 1990-е годы в той же Москве смотрели на человека в рясе. Где-то в 1988 или 1989 году я как-то ехал в метро в монашеской одежде, в которой старался ходить со времени пострига. И вот я как сейчас помню, что еду на эскалаторе вниз, а люди, которые едут на соседнем эскалаторе вверх, по ходу движения все поворачивают головы в мою сторону, потому что человек в рясе был тогда просто невиданным зрелищем.
Что еще с первого взгляда удивило в Болгарии: множество старинных, порой огромных храмов - не взорванных и не закрытых. На родине, когда мы видели храм, мы обычно спрашивали: «Это действующий храм или не действующий?». В Болгарии такой вопрос был бессмысленным - если храм есть, то значит, он действующий, за небольшим исключением: бывало, храмы стояли закрытыми где-то в горах, далеко, где уже давно никто не живет. Удивило и огромное количество монастырей, правда, на наш взгляд, практически пустых - там могли жить один, два, ну, максимум пять монахов.
Поразил, конечно же, величественный храм Александра Невского в Софии - тогда самый большой собор на Балканах, с дивными росписями. Едва ли не впервые я увидел храм, который сохранил свое внутреннее убранство в стилистическом единстве. Ведь какими были храмы в Советском Союзе? Войдешь даже в какой-то московский, не закрывавшийся в советское время храм - там убранство совершенно эклектичное: старинные иконы и тут же какие-то маленькие домашние иконки по стенам. Смотришь: одно распятие, второе, третье... Когда закрывали храмы, люди старались сохранить, что могли, и какие-то святыни переносили из одного храма в другой. А здесь, в Болгарии - каким этот храм создали, таким он и остался спустя десятилетия или столетия. Но, в то же время, впечатления были противоречивые, представьте себе: храм-памятник святого Александра Невского, прекрасное убранство, великолепный смешанный хор - и практически полное отсутствие народа, у алтаря где-то от 100 до 200 человек. И сама служба, например, всенощная, больше всего напоминала костюмированный концерт, потому что длилась от 50 минут до часа с четвертью...
Сначала много было негативных впечатлений. Хотя, скорее всего, дело было в нашем восприятии: мы были максималистами, приехали из Троице-Сергиевой Лавры, и казались себе такими высокодуховными, что сейчас и вспоминать смешно. Не скрою, что в первый год моего пребывания в Болгарии мне очень хотелось уехать обратно в Россию, настолько мне было не по себе. С Божией помощью мне удалось преодолеть это желание, я остался, и, наверное, поэтому Господь как бы открыл для меня некую дверь во внутреннюю жизнь страны и ее народа. Мне довелось увидеть очень много доброго, встретить замечательных людей - удивительно открытых и искренних мирян, священнослужителей, монахов, представителей очень глубокой, почти не прерывавшейся церковной традиции. Это и недавно скончавшийся архимандрит Назарий, замечательный духовник, который жил в небольшом монастыре в горах недалеко от Софии, и владыка Нафанаил, Митрополит Неврокопский , и целый ряд других людей, с которыми и сегодня, спустя почти двадцать лет, я поддерживаю самые добрые отношения.
Конечно же, у меня сохраняется чувство благодарности и благоговения перед святынями Болгарии. В годы учебы я старался приезжать в Рыльский монастырь каждый раз, как только имел такую возможность: садился в автобус и ехал, чтобы побыть в монастыре хотя бы тридцать-сорок минут, помолиться преподобному Иоанну Рыльскому и на следующем автобусе вернуться обратно в Софию. Вообще, в Болгарии добрый, благочестивый, верующий народ, и Болгария до сегодняшнего дня живет в моем сердце.
В те годы я получил возможность познакомиться с церковной жизнью других Поместных Церквей, потому что мы, вот эти десять студентов, начали ездить друг к другу в гости. Сейчас этим мало кого можно удивить, сегодня люди, слава Богу, свободно ездят в другие страны. Но тогда, в конце 1980-х годов, это был достаточно «эксклюзивный» опыт, который по милости Божией мне довелось приобрести.
Например, с теми нашими друзьями, которые учились на богословском факультете в Белграде, мы побывали в центре сербского церковного возрождения - женском монастыре Введения, где служил тогда отец Афанасий (Евтич) . Съездили «на перекладных» в знаменитый женский монастырь Челие, где был похоронен преподобный Иустин (Попович) : были на его могиле, служили Литургию в том храме, где и он служил. Вообще, сербское женское монашество - это одно из самых ярких впечатлений от Сербии. Мало кто знает, что оно является фактически копией русского женского монашества в его дореволюционной традиции. Дело в том, что в Сербской Церкви женское монашество к ХХ веку практически исчезло, и насельницы русских монастырей, беженцы, осевшие в Сербии, возродили здесь женское монашество как институт.
Мы много ездили по Сербии, объездили почти всю Румынию, церковная жизнь которой почти неизвестна у нас, хотя она по праву может считаться самой православной страной в мире. И, наконец, самое ценное для меня - это поездки в Грецию и на Святую Гору Афон. В первый раз я побывал там в 1989 году и потом ездил на Святую Гору ежегодно все время, пока учился. Тогда из России, кроме официальных делегаций на день святого Пантелеимона, никто на Афон не ездил, а я жил там неделями. Афонское монашество - явление уникальное, оно во многом отличается от нашего монашества в лучшую сторону. Это объяснимо: тысячелетняя традиция монашеского делания сохранялась на Афоне практически неповрежденной, в отличие от нашей страны. И сегодня Святая Гора является своеобразным камертоном всей церковной жизни в Греции и во всем православном мире.
Главный урок того времени - я понял, что Православие не исчерпывается Россией. Русская церковная жизнь, русская церковная традиция - это особое явление в православном мире, но не единственное.
Думаю, что этот опыт очень много дал для моего дальнейшего служения, и во многом благодаря ему впоследствии на московском подворье Троице-Сергиевой Лавры, где я был настоятелем, сложилась со временем и монашеская жизнь, и приходская община.
И еще один, наверное, самый главный на сегодня жизненный урок. Я много читал о смирении, но что это такое, по-настоящему понял только примерно через год архиерейской жизни. Сейчас принято ругать архиереев: они-де «князья церкви», далеки от народа, жестоки и не в меру требовательны и т. п., но у меня, «изнутри», сложилась другая точка зрения. Мне иногда кажется, что архиереи - самые смиренные люди на свете, потому что они живут все время в состоянии неразрешимого внутреннего противоречия: большинство из них понимает, что нужно сделать, и трудится не покладая рук, в то же время осознавая, что сделать не получится даже и десятой части того, что необходимо. По объективным причинам - отсутствие условий, людских и материальных ресурсов, наконец, единодушия, понимания у окружающих, в том числе духовенства. И жить постоянно в таком состоянии - это, наверное, самая большая школа смирения. Если, конечно, удается смиряться...
Александр (Тимофеев; 1941-2003), архиепископ Саратовский и Вольский. С июля 1982 г. по август 1992 г. - ректор Московской Духовной Академии и семинарии. С февраля 1994 - архиепископ Майкопский и Армавирский. С июля 1995 г. - архиепископ Саратовский и Вольский. Скоропостижно скончался 7 января 2003 г. в праздник Рождества Христова от острой сердечной недостаточности.
Матфей (Мормыль; 1938-2009), архимандрит. Принял монашеский постриг в ТСЛ в 1962 г. С 1961 и до кончины исполнял послушание регента объединенного хора ТСЛ и Московских духовных школ. Заслуженный профессор МДА. См. о нем: Православие и современность. № 19 (35). С. 30-31.
Алексий (Кутепов; р. в 1953), Митрополит Тульский и Белевский. См. о нем: Православие и современность. № 17 (33). С. 28-34.
Серапион (Фадеев; 1933-1999), митрополит Тульский и Белевский. См. о нем: Православие и современность. № 17 (33). С. 29-30.
Нафанаил (Калайджиев; р. в 1952), Митрополит Неврокопский. См. о нем: Православие и современность. № 12 (28). С. 30-33.
Афанасий (Евтич; р. в 1938), Епископ. Известный архипастырь Сербской Православной Церкви, глубокий богослов. В июле 1991 г. хиротонисан во епископа Банатского (Сербия, Воеводина), в мае 1992 г. назначен на Захолмско-Герцеговинскую кафедру (Босния и Герцеговина). С 1996 г. находится на покое по состоянию здоровья, но продолжает научную работу, участвует в научных конференциях, посвященных истории Церкви, философии, богословию и христианской культуре.
Иустин (Попович; † 1978), преподобный. Сербский подвижник и духовный писатель. Родился в 1894 г. в семье священника. Учился в семинарии св. Саввы в Белграде, где в то время преподавал будущий святитель Николай (Велимирович), затем в Петербургской Духовной Академии, на теологическом факультете в Оксфорде. С конца 1930 г. в сане иеромонаха был миссионером в прикарпатских городах (Ужгороде, Хусте, Мукачеве и др.). Был выдвинут на возрожденную Мукачевскую епископскую кафедру, но по смирению своему отказался от нее. С 1932 г. преподаватель Битольской семинарии, с 1934 - доцент теологического факультета Белградского университета. С мая 1948 г. до кончины подвизался в монастыре Челие близ Валева, где был духовником. Преставился к Богу, как и родился, в праздник Благовещения. В 2010 г. канонизирован Сербской Православной Церковью. Автор многочисленных духовных произведений, в том числе «Догматики Православной церкви» в 3 т. и «Житий святых» в 12 т.
На лето 2011 года в жизни Правящего Архиерея Саратовской епархии пришлось сразу несколько юбилейных и памятных дат: 25-летие служения в священном сане, 50-летие со дня рождения, годовщина Архиерейской хиротонии, которая была совершена в день праздника Преображения Господня. Поскольку все они отмечались «в рабочем порядке», поздравив Владыку с праздником, мы попросили его ответить на несколько вопросов о жизни епархии и рассказать об опыте его служения.
Каждая страница биографии человека - это определенный жизненный опыт. Ваша биография, если очень кратко, это принятие монашества и жизнь в Троице-Сергиевой Лавре, учеба в Софийской духовной академии, восстановление Подворья и становление там приходской жизни, опыт духовничества… Пригодился ли Вам этот опыт, когда Вы вступили в управление епархией, или здесь нужно было решать какие-то другие задачи?
Человек всегда извлекает из жизненных ситуаций какие-то жизненные уроки, это естественно и необходимо. Самым ярким впечатлением в начале моей церковной жизни была а: сам монастырь, его братия и, самое главное, удивительное богослужение.
Меня часто спрашивают: «Почему Вы стали монахом?». И сколько я ни пытаюсь на этот вопрос ответить - не могу, потому что не знаю, как это произошло. Весной, когда еще не закончился первый год учебы в семинарии, я уже подал прошение в Лавру о зачислении меня в число братии. Не было каких-то внешних толчков, «озарений», душевных переворотов. Просто несколько месяцев пребывания в Лавре полностью убедили меня в том, что это мое место.
Главный урок, полученный в Лавре, - это, конечно же, ежедневное богослужение. Будучи насельником обители, я несколько раз провел весь годовой круг на братском и в алтаре - читал, пел и пономарил. За это время я узнал богослужение, как мне кажется, понял его и на всю жизнь был поражен даже не столько его красотой, сколько грандиозностью замысла.
Ведь что такое богослужение? Это не просто свидетельство о прошедшем или попытка достойно и красиво отметить те или иные важные события, происходившие в далекие времена. Годовой богослужебный круг - это особый мир, особая жизнь с Богом и со святыми, которая не вчера и не «где-то там», а вот здесь и сейчас, и ты ею живешь.
И в Лавре я навсегда полюбил богослужение уже не как некий, по словам священника Павла Флоренского, «синтез искусств», а именно как особую жизнь. Хотя и с точки зрения того самого «синтеза» ничего лучше Лавры не было возможно и представить. Древние намоленные соборы, иконы Андрея Рублева и других древних мастеров, необыкновенно торжественное богослужение, не говоря уже о великолепном хоре под управлением отца архимандрита Матфея. И сегодня Лавра так же близка моему сердцу, и я до последних своих дней буду считать себя ее насельником.
По окончании семинарии я поступил в МДА и в числе других десяти моих соучеников был направлен на учебу в духовные школы, как тогда говорили, «братских социалистических стран». Я попал в Болгарию, был принят на первый курс Софийской духовной академии, через год ставшей Богословским факультетом Софийского университета, учился и служил священником в русском храме во имя святителя Николая в Софии.
И самое главное - мы с моими однокурсниками за рубежом начали ездить друг к другу в гости, так что за время своей учебы я получил возможность увидеть церковную жизнь , Румынии, Греции, неоднократно был на Святой Горе. Сейчас этим мало кого можно удивить, сегодня люди, слава Богу, ездят в другие страны совершенно свободно. Но, тогда, в конце 1980-х годов, это был достаточно «эксклюзивный» опыт, который по милости Божией мне довелось приобрести.
За рубежом, в других Поместных Церквах удалось увидеть очень много доброго, и прежде всего, встретить замечательных священнослужителей и монахов, прикоснуться к глубокой церковной традиции, которая там не прерывалась. Думаю, что этот опыт очень много дал для моего дальнейшего служения, хотя, конечно, архиерейское служение - особое. Здесь появились и новые обязанности, и совершенно другая ответственность.
Слово «епископ» переводится как «надзиратель». Над чем и за кем Вы обязаны надзирать, и как это происходит на практике?
Епископ должен надзирать… за всем: за нравственностью духовенства, за совершением богослужения, за правильным устроением церковной жизни во вверенной ему епархии, а она включает в себя не только литургическую жизнь, но и управление церковным имуществом. При всех наших духовных потребностях мы не можем совершенно отстраниться и от каких-то внешних забот.
Как это происходит на практике? Лучше всего об этом сказал Апостол. Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием (2 Тим. 4, 2).
- Вы побывали на всех приходах епархии?
Побывал, и неоднократно, и более того, служил почти на всех приходах.
Сейчас, когда храмов и духовенства в епархии стало больше, получается ли уделять больше внимания внутреннему устроению приходской жизни?
- Собственно говоря, главный смысл увеличения количества приходов и заключается в том, чтобы как можно больше внимания можно было уделять внутреннему устроению приходской жизни.
Я глубоко убежден, что эти процессы взаимосвязаны. Когда, скажем, городские приходы, через которые проходят сотни, а порой и тысячи людей, перестанут быть «фабриками по производству треб», когда туда будут приходить в основном люди, которые живут недалеко храма, тогда у священника действительно появится возможность знать всех своих прихожан и уделять достаточно внимания каждому.
В этом смысле очень хорошая ситуация была в в центре Москвы. Хотя в целом в столице, при ее размерах и населении, очень мало приходских храмов, но в исторической части Москвы их сохранилось достаточно много, и поэтому в те годы там могла сформироваться относительно правильная церковная среда. Вокруг Лаврского Подворья, где я был настоятелем, за полчаса пешей ходьбы можно было найти еще храмов восемь - десять, поэтому была возможность формирования вокруг каждого храма настоящей приходской общины.
У Вас есть собственный, значительный опыт приходского служения: более 10 лет Вы были настоятелем Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в Москве. Когда можно сказать - приход сложился? Есть ли критерии?
- Мне кажется, основной критерий - когда люди знают друг друга и по-настоящему объединяются друг с другом. Случается, что люди годами ходят в церковь, но даже не здороваются с теми, кто стоит рядом. Это просто чудовищно, и так не должно быть. А есть приходы, где люди знают и помогают друг другу, общаются. Но все в церковной жизни должно происходить естественно, в том числе и становление приходских общин.
Если мы поставим перед собой сугубо утилитарную задачу , в котором мы в первую очередь будем общаться друг с другом, то, может быть, этим кого-то даже оттолкнем, потому что не каждый человек, приходя в Церковь, может всем и сразу раскрыть свое сердце. По крайней мере, не все к этому готовы.
Я глубоко убежден в том, что приход должен строиться вокруг правильного, уставного и хорошо организованного богослужения. Может быть, то, что я скажу, не совсем богословски точно, но слова Христа о том, что Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21), я всегда прилагал к богослужению, воспринимая его как попытку воссоздания Царствия Божия не только внутри одного человека, но и той общности людей, которая составляет собой Церковь.
Для меня правильно устроенное богослужение на приходе - это когда прихожане становятся не просто «зрителями» и «слушателями», но и участниками службы. Далеко не все могут петь на клиросе, но практически все могут читать. Если учить этому людей, по возможности привлекать их к участию в богослужении, то они очень скоро начинают понимать его, и оно становится для прихожан потребностью души.
И только вокруг богослужения можно выстраивать уже и остальную приходскую жизнь - воскресную школу, социальную, молодежную работу и т.п. Если же мы начнем создавать приход с того, что будем устраивать сеансы общения за чаепитием после Литургии, то скоро это наше общение превратится, говоря современным языком, в тусовку.
- В деле созидания прихода - какова роль священника и что зависит от мирян?
- Священника не напрасно называют отцом. Какова роль отца в семье? Он ее глава. Грубовато, но точно сказано: каков поп, таков и приход. Насколько священник отдает свое сердце своему служению, настолько основательным становится и приход.
Настоящий приход объединяется вокруг духовника. В идеале таким - и для мирян, и для духовенства, если приход многоклирный,- должен быть настоятель храма. Это очень сложно, и тем сложнее, чем больше становится приход со временем.
Сегодня требования к священнослужителям очень высоки. Священник должен быть человеком достаточно глубокой культуры, иметь богословское образование, чтобы быть способным каждому дать отчет в нашем уповании (см.: 1 Пет. 3, 15), уметь с совершенно разными людьми говорить о вере.
Если он настоятель прихода, он должен иметь навыки административно-организационной работы или, по крайней мере, учиться этому. Если в приходе строится или реставрируется храм, он должен следить за работой архитекторов и строителей, чтобы в результате был построен именно храм, а не Бог весть что. Он должен иметь представление и о том, что такое иконопись, отличать икону от пародии на нее. Должен разбираться в духовной музыке, церковном пении, чтобы подготовить хор в своем приходе; по крайней мере, должен знать где, чему и как можно научиться. По сути, ведь некому, кроме настоятеля, всем этим заниматься.
Поэтому настоящий священник - это человек всесторонне развитый, интересующийся очень многими вещами. Но, конечно, основные требования к священнику - нравственного характера. Он сам должен жить той жизнью, к которой призывает своих прихожан: быть образцом в семейной жизни, любить людей, должен быть готовым, как врач, в любую минуту бросить все, в том числе свою семью, и идти туда, куда его позовут, если нужна его помощь. Не все отвечают этим требованиям, но это уже другая, большая и больная тема.
тоже велика. Миряне - первые помощники священника не только в чисто внешних делах: убрать, покрасить, посадить цветы… Надо помнить, что прихожане со священником, все вместе и составляют Тело Христово, Церковь, и они должны быть связаны молитвой друг за друга.
Это, наверное, самое важное. Священник - это человек, который живет той же жизнью, что и его пасомые, который тоже искушается и бывает искушаем, и просто по-человечески устает, переживает периоды сухости и даже богооставленности. Но если он видит, что рядом есть люди, которые благодаря ему пришли в Церковь, которые ему доверяют и готовы помогать и поддерживать его, даже прощать какие-то человеческие немощи, то для него это добрая поддержка, «костыли», которые помогают ему ходить, когда сам он идти не в состоянии. Это дает священнику возможность жить дальше, преодолевать проблемы, в том числе духовного характера, вставать, собираться с силами, идти дальше и вести за собой прихожан.
Вот так, друг другу помогая, друг друга поддерживая, люди и идут к Царствию Небесному.
Одна из самых болезненных язв нашей церковной жизни - то, что мы в своем сознании разделили Церковь на клир и мир. Это неправильно, мы - единая Церковь. Но сегодня очень многие люди приходят в храм с этим разделением на «мы» и «они», с такими представлениями: «Духовенство в Церкви - «администрация» или «торговцы благодатью», мы в кассу заплатим - они должны предоставить нам определенный набор «услуг»»…
Как мало людей сегодня способны слушать что-либо, что расходится с их уже устоявшимися убеждениями! А откуда эти убеждения взялись - Бог весть… Объяснять человеку, что его представления не имеют ничего общего с подлинной церковностью, чаще всего бесполезно, потому что сегодня люди вообще никого не хотят слушать. Это очень большая проблема, я сказал бы, одна из самых тяжелых в нашей сегодняшней жизни.
- Похожи ли друг на друга хорошие приходы?
- Похожи, потому что мы одна Церковь, но есть, конечно, и разница. Есть разные батюшки, с разными характерами, разные люди к ним тянутся, и это нормально, так и должно быть.
В Церкви нельзя ставить какие-то строгие рамки: вот, надо делать только так, а не иначе. Точно так же и приходская жизнь - она имеет свои различия, в зависимости от местности, от людей, от традиций и истории храма.
Могу сказать, что у нас в епархии есть очень хорошие приходы: в Троицком соборе Саратова, Покровском храме Петровска, в Хвалынске, Мокроусе, Питерке, Озинках, во многих других городских и сельских храмах.
Большинство духовенства Саратовской епархии сегодня составляют молодые священнослужители, воспитанники Саратовской семинарии. Чем радуют они Вас и чем огорчают?
Радуют тем, в первую очередь, что они есть. Слава Богу! Когда я приехал в Саратовскую епархию, в семинарии на курсе, допустим, в 15–20 воспитанников было человека три-четыре из Саратовской епархии, а все остальные из других областей. Сегодня при том же количестве воспитанников их основная масса - это жители нашей епархии. Это для меня лучшее свидетельство того, что наши труды приносят плод.
Радует, что к нам поступает очень много хороших ребят, из которых впоследствии получаются добрые пастыри. Но, к сожалению, есть и исключения, есть те, с кем приходится расставаться, кто не оправдывает надежд. Я глубоко убежден, что главная задача нашей современной церковной жизни - воспитание доброго, просвещенного и ревностного духовенства.
Владыка, Вам часто приходится отвечать на вопросы журналистов и мирян (на портале «Православие и современность» уже много лет даже существует раздел «Вопросы Архиерею», где Вам может задать вопрос любой желающий). На какие вопросы Вы отвечаете с радостью? На какие труднее всего отвечать?
- Всегда с радостью отвечаю на вопросы, касающиеся духовной жизни, веры и Церкви. Очень трудно и, я бы сказал, мучительно больно отвечать на вопросы, на которые практически нет ответа. Как правило, это письма, в которых описываются какие-то сложные, запутанные личные и семейные взаимоотношения.
С подобными вопросами очень часто встречается в своем служении каждый священник. Человек описывает свою проблему, просит: «Помогите!» - а ты понимаешь, что помочь здесь чисто по-человечески нечем, потому что до того, как этот человек пришел и попросил о помощи, он поступал так, что полностью исковеркал свою жизнь. Есть ведь заповеди Божии, есть общепринятые нормы, в конце концов есть обычный здравый смысл, но очень часто люди всю свою жизнь поступают, как будто специально, вопреки им и до такой степени запутывают свою жизненную ситуацию, что легкого выхода из нее просто не существует.
В таких случаях нечего сказать, кроме того, что человек сам по своей воле, нарушая все, что только можно нарушить, пришел к своей беде,- но ты понимаешь, что сказать этого напрямую нельзя, потому что ничего, кроме досады и обиды, это у человека не вызовет. Максимум, что можно сделать,- это посочувствовать человеку, помочь ему хоть как-то начать распутывать этот клубок, убедив его поступать по Евангелию. Вот это, наверное, самое тяжелое и самое сложное.
11 сентября в епархии впервые будет совершаться празднование Собору Саратовских святых. Какое значение этот праздник имеет лично для Вас?
Я очень рад, что за время моего служения в епархии совершено несколько канонизаций новомучеников, утверждено празднование Собору Саратовских святых - все это происходило на моих глазах и с моим участием. Очень хорошо и плодотворно сегодня работает епархиальная комиссия по канонизации. В архивах УФСБ по Саратовской области сотрудники комиссии нашли и изучили дела тысяч людей, пострадавших за веру, и эти исследования продолжаются.
К сожалению, мне кажется, что в нашем церковном народе пока нет должного почитания новомучеников. Мы привыкли к правильным словам и научились их говорить, но почему-то на деле становимся все холоднее и холоднее в отношениях друг к другу, а порой и к Богу.
Мы не всегда отдаем себе отчет в том, что нашим сегодняшним благополучием, свободой нашей церковной жизни мы обязаны нашим ; терпению, вере, стойкости тех, кто пострадал за веру Христову, независимо от того, прославлены они сегодня в лике святых или не прославлены…
Для меня лично память новомучеников Саратовских важна еще и тем, что мое архиерейское служение в епархии началось с прославления священномученика Космы Саратовского. Буквально через несколько дней после того, как Священный Синод вынес решение о моем назначении в Саратов, в Москве на Подворье ко мне пришел человек, который оказался родственником священномученика. Он рассказал, что провел большую работу в архивах, собрал документы и подал их в комиссию по канонизации.
На следующем заседании Синода было принято решение о канонизации священномученика Космы, а его родственник начал строить храм во имя этого святого в его родном селе Рыбушка. Получается, что с этой встречи фактически началось мое служение в Саратовской епархии. А храм во имя священномученика Космы - первый построенный при мне новый храм.
Я не верю в случайности, и считаю, что так проявились и призыв Божий, и благословение со стороны тех, кто сохранил верность Христу в самое тяжелое время в истории нашего Отечества. Поэтому и дальше мы будем делать все возможное для того, чтобы были прославлены и другие новомученики и святые земли Саратовской.
Владыка, читатели «Православной веры» и посетители портала «Православие и современность» поздравляют Вас с юбилеем, благодарят за Ваши труды в епархии и желают Вам крепости сил и помощи Божией в Вашем непростом служении. А чего Вам хотелось бы пожелать пастве Саратовской епархии?
Прежде всего - спасения души. Стремиться к Богу, любить Церковь и богослужение, жить церковной жизнью и познавать ее, молиться за всех людей, которые окружают нас. Меньше искать вокруг виноватых в том, что происходит с нами.
К сожалению, мы сегодня вместе со всем народом постепенно погружаемся в трясину всеобщей озлобленности, а для христиан это совершенно недопустимо. Когда с нами или вокруг нас происходит что-то плохое, мы должны смотреть, в чем мы виноваты,- и, увидев свою вину, исправляться. Для каждого из нас это задача на всю жизнь. Чем больше людей будет задумываться о том, что необходимо исправить в себе самом и в своих отношениях с окружающим миром, тем ближе к нам будет Царствие Небесное.
