Самая высокопоставленная женщина СССР покончила с собой от отчаяния?
Екатерина Фурцева, со дня рождения которой прошло ровно 100 лет, — единственная женщина, занимавшая высшие посты в нашем государстве. Что вознесло на вершину власти девушку из Вышнего Волочка? Незаурядные личные качества, случай, удача, симпатия вождей к красивой женщине? Екатерине Алексеевне приходилось пробивать себе путь в обществе, которое не поощряло стремительные женские карьеры. Фурцева — исключение. Она несколько лет была хозяйкой Москвы, затем заняла место на партийном олимпе — вошла в состав президиума и секретариата ЦК КПСС.
На переломном этапе истории нашей страны она принадлежала к числу тех немногих, кто определял судьбу нашего государства.
…24 октября 1974 года она внезапно ушла из жизни. Фурцева не жаловалась на здоровье, и смерть показалась неожиданной и необъяснимо ранней. Она месяц не дожила до шестидесяти четырех лет. В Москве заговорили о том, что министр культуры по своей воле ушла из жизни. В семье версию о самоубийстве наотрез отвергали. Впрочем, семье не очень верили. Потому что один раз Екатерина Алексеевна уже вскрывала себе вены. Эта жизнерадостная, мажорная женщина с ярким темпераментом и сильным характером не могла перенести одного — когда ее отвергают, и в личной жизни, и в политической…
…Но почему она пыталась покончить с собой? Какая печальная тайна делала ее несчастной? Драматической судьбе Фурцевой Леонид Млечин посвятил свою новую книгу в серии «ЖЗЛ».
Карьера ткачихи. Екатерина Алексеевна Фурцева родилась в городе Вышний Волочок Тверской губернии. Ее отец, Алексей Гаврилович, рабочий-металлист, был призван в царскую армию, как только началась мировая война, и погиб в первых боях. Потеря отца — травма, наложившая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Екатерины Алексеевны. Она боялась быть брошенной, отвергнутой, оставленной. Екатерина Фурцева сильно зависела от родных, друзей, подруг и любимых мужчин; ей всегда было страшно остаться одной.
Мать, Матрена Николаевна, больше не вышла замуж. Она в одиночку растила сына и дочь. Она была неграмотной, но в Вышнем Волочке пользовалась авторитетом. Екатерина Алексеевна унаследовала от матери характер, способность самостоятельно принимать решения, внутреннюю силу. И все же тщательно скрываемое чувство беспомощности осталось в ней навсегда.
В 1925 году она закончила семилетку и поступила в школу фабрично-заводского ученичества, выучилась на ткачиху. В пятнадцать лет стала к станку. Закрепилось за ней обидное для будущего министра культуры прозвище «ткачиха». Екатерине Алексеевне всегда будут поминать работу за станком — причем высокомерно-презрительно, хотя ничего, кроме уважения и сочувствия необходимость рано начать трудиться не вызывает. За станком Екатерина Фурцева стояла недолго. Комсомол изменил ее жизнь.
Хорошо развитая, спортивная, Екатерина Фурцева соответствовала ожиданиям эпохи. Правда, двадцатые и тридцатые годы — время пуританства. Сексуальность — не тема для обсуждения.
Екатерина Алексеевна Фурцева (1910—1974), министр культуры СССР
А она не в силах скрыть своей женственности, желания любить и быть любимой. Вот и будет она разрываться между желанием ни в чем не уступать сильному полу и неосознанным стремлением встретить настоящего мужчину, рядом с которым она почувствует себя спокойно и надежно.
Шестнадцать месяцев она проработала секретарем Кореневского райкома комсомола в нынешней Курской области, потом приняла новое назначение и больше никогда в поселок не возвращалась. Краеведы уверяют, что раскрыли самую большую тайну ее личной жизни: 25 августа 1931 года Кореневский сельсовет зарегистрировал ее брак с местным плотником. Но уже через три месяца брак распался. Имя первого мужа Фурцевой краеведы скрывают…
Плюс личное счастье. В 1931 году перспективного работника перевели секретарем горкома комсомола в Феодосию. В Коктебеле она увлеклась планерным спортом и добилась, чтобы обком партии рекомендовал ее на Высшие академические курсы Аэрофлота. После курсов Фурцеву отправили в Саратов помощником начальника политотдела авиационного техникума по комсомолу.
Зато здесь к ней пришла первая большая любовь. Она влюбилась в служившего в Саратове летчика Петра Ивановича Биткова. В тридцатые годы пилоты, окруженные романтическим ореолом, пользовались у женщин особым успехом. Инструктор летного звена Петр Битков, рассказывают, был видным, интересным мужчиной. Екатерина Алексеевна инстинктивно искала человека, который служил бы защитой и опорой, способного дать то, чего она была лишена в детстве и юности.
В 1936 году Петра Биткова перевели в политуправление гражданской авиации, и молодая семья перебралась в Москву. Фурцеву взяли в ЦК комсомола инструктором отдела студенческой молодежи, хотя сама она высшего образования не имела и студенческой жизни не знала. А в тридцать седьмом направили учиться в институт тонкой химической технологии имени Ломоносова. Училась Екатерина Алексеевна неважно, потому что сразу пошла по общественной линии. Ее избрали секретарем партийного комитета института. Диплом о высшем образовании инженер-химик Фурцева получила в сорок первом году, накануне войны. Работать по специальности ей так и не удалось.
Начало Великой Отечественной для Фурцевой оказалось вдвойне трагичным. Ее муж в первые же дни войны отправился на фронт. Но ушел он и из семьи. Больше они не жили вместе, хотя именно во время войны у них появился долгожданный ребенок.
Екатерина Алексеевна мечтала о детях, а забеременела только на тридцать втором году, после одиннадцати лет жизни в браке. Как и многое в жизни Фурцевой, обстоятельства, связанные с рождением дочки, обросли слухами и мифами. Поговаривали, будто и не муж вовсе был отцом ребенка, поэтому-то оскорбленный Петр Битков и ушел из семьи…
Рассказывают и другое. Петр Иванович, как это случилось со многими ушедшими в армию молодыми мужчинами, надолго оторванными от жен, встретил на фронте другую женщину, влюбился. Ему ответили взаимностью. И он завел новую семью. Это больше похоже на правду, потому что от дочки Петр Иванович не отказывался, напротив, сохранил к Светлане отцовские чувства до конца жизни.
Самые трудные годы. Крушение первого брака оставило тяжелый шрам. Фурцева никогда не сможет этого забыть. Молодая женщина, страшась одиночества и неопределенности, была готова избавиться от ребенка. Но ее поддержала мать: «Столько лет ждали. Что уж, одного ребенка не воспитаем?» Оставить ребенка в эти первые военные месяцы, самые трудные и опасные для москвичей, было нелегким и мужественным решением.
Беременную Фурцеву эвакуировали в Куйбышев (Самару), где разместились основные наркоматы и иностранные посольства. Роды были благополучными. Екатерина Алексеевна дала девочке свою фамилию. В Куйбышеве они оставались недолго. В отличие от многих других москвичей, которым до конца войны не позволяли вернуться в город, партийного работника Фурцеву ждали в Москве.
Сорок второй год был для Екатерины Алексеевны памятным во всех отношениях. У нее родилась дочь Светлана, и ей предложили новую работу. Растущего молодого работника приметил первый секретарь Фрунзенского райкома партии Петр Владимирович Богуславский и взял к себе в аппарат. Так началась успешная партийная карьера Фурцевой, которая приведет ее на вершину власти.
Возможно, успешно начавшаяся партийная карьера помогла справиться с личной драмой. У Фурцевой сложились особые отношения с первым секретарем райкома Богуславским. Говорят, он ценил не только ее деловые, но и женские достоинства. Молодая Фурцева была очень хороша — яркая, стройная, с бурным темпераментом. Трудно обсуждать то, что произошло между Петром Владимировичем и Екатериной Алексеевной. Это не та история, которой делятся даже с близкими людьми.
Служебные романы похожи один на другой как две капли воды. Общая работа сближала и доставляла удовольствие. Но едва ли такой роман может устраивать женщину. Идут годы, а он не собирается уходить от жены. Мужчина счастлив иметь и жену, и любовницу. А женщины не хотят вечно оставаться в этой роли. Им нужна настоящая семья. Так что, как правило, служебные романы заканчиваются, как только мужчина и женщина перестают работать вместе…
1961 год. Гагарин и Фурцева на приеме в Министерстве культуры по случаю II Московского международного кинофестиваля с его гостями — итальянскими актрисами Джиной Лоллобриджидой (слева) и Маризой Мерлини (вторая справа). Фото: РИА-новости
Первый секретарь. Екатерина Алексеевна Фурцева быстро усвоила основные правила достижения успеха в партийном аппарате и выдвинулась на первые роли. Она сменила Богуславского на посту первого секретаря райкома. Чтобы доказать свое право быть хозяйкой района, ей пришлось усвоить многие привычки и манеры мужчин-руководителей. Она научилась не робеть в мужском коллективе, не смущалась шуточкам известного свойства, могла прилично выпить и при необходимости послать по матушке.
При этом она не забывала, что привлекательная женщина обладает и другими средствами воздействия на мужской коллектив. Организованная, требовательная, собранная и работоспособная, Фурцева неизменно выполняла обещанное. Ее ценили как мастерицу массовых мероприятий. Шла ли речь об очищении районного аппарата от выходцев из Северной столицы в разгар мрачного «ленинградского дела», или о пропагандистском обеспечении столь же позорного «дела врачей», Екатерина Алексеевна неизменно опережала коллег-секретарей.
Она, например, «требовала от институтов, расположенных в районе, выполнения социалистических обязательств к определенным датам: к 1 мая изобрести вакцину и полностью ликвидировать рак, к 7 ноября выпустить действенный препарат против туберкулеза. Изучаете детскую корь? Поработайте так, чтобы к следующему бюро райкома кори не было...»
В партийном руководстве тех лет все были догматиками. Но Екатерине Фурцевой катастрофически не хватало общей культуры и образования, поэтому ее выступления на идеологические темы производили особенно мрачное впечатление.
С 28 июля по 11 августа 1957 года в Москве под лозунгом «За мир и дружбу» проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, ставший огромным событием. Никогда еще не было такого широкого и практически неконтролируемого общения с иностранцами. Разнообразное начальство, привыкшее жить за железным занавесом, само было напугано и пугало других.
Накануне фестиваля Екатерина Фурцева предупреждала московских чиновников: «Есть слухи, что завезут инфекционные заболевания. Поэтому начали проводить прививки. Но уже было четыре случая каких-то уколов совершено в магазинах, когда девушка стояла в очереди за продуктами, подходит человек, в руку делает укол... Пострадавшие находятся в больнице, состояние их хорошее. Это делается врагами, чтобы создать панику вместо торжества»…
Карьере Фурцевой помогли крупные перемены в московском руководстве, когда Сталин вернул в Москву Никиту Сергеевича Хрущева и поставил во главе столицы. Среди секретарей горкома ему нужна была одна женщина. Никита Сергеевич выбрал энергичную и деловую Фурцеву.
В партийном аппарате женщин продвигали со скрипом. Считалось, что с руководящей работой справятся только крепкие мужчины. На пленуме ЦК 18 марта сорок шестого года Сталин сказал: «Нарком должен быть зверем». Поставив Николая Константиновича Байбакова руководить нефтяной промышленностью, задал ему вопрос: «Какими свойствами должен обладать советский нарком»? Байбаков стал перечислять. Вождь остановил его: «Советскому наркому нужны прежде всего бычьи нервы плюс оптимизм»...
…Бычьих нервов Екатерине Алексеевне Фурцевой явно недоставало. Она была слишком эмоциональным человеком…
Хозяйка города. Через год с небольшим после смерти Сталина, 26 мая 1954 года, Екатерина Фурцева была утверждена первым секретарем городского комитета партии. Ни одна женщина до нее не возглавляла столь крупную партийную организацию. Екатерина Алексеевна стала полноправной хозяйкой огромного города.
В отношении Хрущева к Фурцевой не было ничего личного, что бы тогда ни говорили. Постель редко играла решающую роль в карьерном росте женщины, возможно, потому, что в партийный аппарат, словно нарочно, отбирали дам не слишком привлекательных. Екатерина Алексеевна была в этом смысле исключением. «Мы прежде всего видели в ней женщину, — рассказывал мне Валерий Харазов, в ту пору секретарь Сталинского райкома партии Москвы, — аккуратную, следящую за собой, изумительно одетую. Екатерина Алексеевна производила на нас сильное впечатление, мы ею восхищались».
Но в отличие от Леонида Ильича Брежнева Хрущев хранил верность жене и с особами другого пола устанавливал исключительно деловые отношения. Кстати, снисхождения никому не делал и с женщин спрашивал, как с мужчин.
Свадьба с приданым. Служебную удачу дополнило найденное, наконец, личное счастье. Когда Екатерина Алексеевна работала в московском партийном аппарате, то влюбилась в коллегу-секретаря — Николая Павловича Фирюбина. Он был всего на два года ее старше. Его считали капризным и избалованным женским вниманием.
Роман Фурцевой и Фирюбина был предметом пересудов в Москве. В те времена разводы не поощрялись. Женщина должна исполнять одну роль — самоотверженной жены и матери. Любовница — понятие отрицательное. Николай Павлович Фирюбин не спешил рвать с прежней жизнью, уходить из семьи. Екатерина Алексеевна переживала, хотя больше всего старалась не показать своей слабости. В доме ее сообщение о том, что она выходит замуж за Николая Фирюбина, встретили, мягко говоря, без восторга. Теща и падчерица его сразу невзлюбили. Конечно же, это была ревность. Ни Матрена Николаевна, ни Светлана ни с кем не желали делить Екатерину Алексеевну.
Едва Екатерина Алексеевна и Николай Павлович стали жить вместе, как вмешалась большая политика, мешая их счастью. В первых числах мая 1953 года вновь назначенный министром иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов попросил направить в распоряжение МИД партийных работников. Так стали дипломатами будущий председатель КГБ Юрий Андропов и муж Фурцевой Николай Фирюбин.
В январе 1954 года его сделали послом в Чехословакии. Посла всегда сопровождает жена. Она помимо всего прочего играет важную роль в работе представительства, помогает послу в организации приемов, налаживать отношения с дипломатами других стран. Но Екатерина Алексеевна не захотела пожертвовать карьерой и удовлетвориться ролью жены. Она не поехала с мужем в Прагу. Учитывая особую ситуацию, в ЦК разрешили Фирюбину жить одному, что не дозволялось другим дипломатам.
Для брака длительная разлука не благо. Фурцева переживала, не хотела отпускать мужа надолго. Но и отказываться от посольского назначения было нельзя. Конечно, Николай Павлович предпочел бы видеть жену рядом. Но быть женатым на самой Фурцевой — это тоже льстило его самолюбию. Екатерину Алексеевну точно можно было назвать первой дамой страны, поскольку жены руководителей государства оставались в тени.
При этом в отношениях с женой Фирюбин держался уверенно или, как говорят люди знающие, самоуверенно. Это характерно для властных и высоко себя ценящих мужчин стремление быть хозяином в семье. Он привык, что жена ему угождает. Она очень ценила мужа и хотела сохранить хорошие отношения. Ей казалось, что сделать его счастливым — это и есть ее цель. Свет был не мил, когда муж на нее дулся.
Мемориальная доска на доме №19 по Тверской улице в Москве, где жила Екатерина Фурцева
М а триархат, патриархат и секретариат. ХХ съезд партии сыграл особую роль в жизни нашей страны. Для Екатерины Фурцевой съезд оказался вдвойне важным — она была вознесена на вершину политической власти. Хрущев сделал ее секретарем ЦК и включил в состав кандидатов в члены президиума. В советские времена значение секретариата ЦК никому не надо было объяснять. Однажды Сталин пошутил в узком кругу: «История делится на три периода — матриархат, патриархат и секретариат»…
В практической жизни никакое сколько-нибудь важное назначение не производилось помимо секретариата ЦК. Ни одно министерство или ведомство в стране ничего не могло предпринять, не получив предварительного согласия секретариата ЦК. Появление женщины в составе высшего руководства страны было событием. Но избрание Екатерины Алексеевны понравилось отнюдь не всем. Это было отражением свойственного эпохе мужского шовинизма…
Никита Сергеевич считал Фурцеву своим человеком и продвигал. 29 июня 1957 года он сделал Фурцеву полноправным членом президиума ЦК. Это было громкое назначение. В следующий раз женщина войдет в состав политбюро уже при Горбачеве…
Хрущев сделал ей подарок — вернул Екатерине Алексеевне мужа: Николая Фирюбина назначили заместителем министра иностранных дел. Теперь ничто не мешало Николаю Павловичу и Екатерине Алексеевне жить вместе. На ХХ съезде Николая Павловича Фирюбина избрали кандидатом в члены ЦК КПСС. Так что они с Фурцевой были единственной супружеской парой, которая посещала пленумы Центрального комитета. Конечно, Фирюбину не очень нравилось, что жена занимает более высокое положение. Для советской семьи это было нетипично…
Перерезанные вены. Всего три года Фурцева пребывала на вершине власти. 4 мая 1960 года Никита Сергеевич неожиданно распорядился освободить от должности секретаря ЦК сразу несколько человек, в том числе Екатерину Алексеевну. Ее назначили министром культуры. Что же послужило причиной массовой чистки высшего эшелона партийного руководства? Почему Хрущев в один день разогнал своих ближайших помощников? Он же сам их подбирал и выдвигал…
Считается, что чекисты записали вольные разговоры нескольких секретарей ЦК, которые они вели в своих комнатах отдыха, попивая чай или более крепкие напитки. Ничего крамольного они не говорили, лишь позволяли себе критически оценивать поведение Никиты Сергеевича. Есть и другое объяснение. Хрущев был человеком увлекающимся. Понравившегося работника мог поднять на головокружительную высоту, но, разочаровавшись, с той же легкостью расставался с недавним любимцем и продвигал нового.
Еще год с лишним Фурцева оставалась членом президиума ЦК, высшего органа власти в стране. А вот на ХХII съезде в состав президиума ЦК ее не включили. Это стало для нее страшным ударом. Фурцева и Фирюбин не пришли на вечернее заседание съезда. Екатерина Алексеевна пыталась уйти из жизни. «Сильно подвыпив с горя, — пишет Сергей Хрущев, — а Екатерина Алексеевна злоупотребляла алкоголем, она попыталась вскрыть себе вены. Но рука дрогнула, и самоубийство не удалось. Возможно, она и не собиралась расставаться с жизнью, а просто по-женски пыталась таким образом привлечь к себе внимание, вызвать сочувствие, но ее поступок произвел противоположный эффект». Да, готовых и способных сочувствовать оказалось немного…
Екатерина Алексеевна болезненно воспринимала утрату атрибутов прежней жизни. Но больше всего переживала, думая о том, как люди вокруг радуются ее падению и злорадствуют… Насчет нравов в политической верхушке она не заблуждалась.
Что заставляет совершать самоубийства крупных политиков уровня Фурцевой? Как-то все это не вяжется с обликом этих людей, решительных, жестких, способных преодолевать любые препятствия. Как правило, такие люди способны устоять при любых стрессах. Но действуют и другие факторы. Вряд ли мы в состоянии понять, что же стало последней каплей для каждого из них…
Между молотом и наковальней. Фурцева была чуть ли не единственным человеком в руководстве страны, искренне заинтересованным в культурном обмене с другими государствами, в том, чтобы наши мастера выезжали на гастроли за границу, а в Советский Союз приезжали иностранные певцы, музыканты, артисты, привозили выставки из лучших мировых музеев.
Зарубежные гастроли были крайне выгодны государству, выдающиеся мастера после возвращения домой сдавали в казну большие суммы в валюте. Поэтому министерство культуры хотя бы из ведомственных соображений было сторонником гастролей. А партийный аппарат и система госбезопасности считали, что лучше никого никуда не выпускать. Достойными ехать в другие страны считали только самих себя.
Екатерина Алексеевна Фурцева с удовольствием открывала для себя мир. Даже для секретаря ЦК поездка была редкостью. Министр культуры же должна была путешествовать по миру в силу прямых обязанностей. За границей женщина-министр неизменно вызывала большой интерес.
В руках министра культуры была немалая власть. Но каждое решение таило в себе угрозу для карьеры. Идеологическая ситуация в стране, атмосфера запретов практически ставила крест на всем, что казалось опасным отступлением от генеральной линии. Система была такова, что в интересах Фурцевой было запретить, а не разрешить, потому что за удачный спектакль похвала достанется режиссеру или артисту. А за «ошибки» отвечать ей.
Желающих запретить было множество, а брать на себя ответственность и разрешать никто не хотел. Иногда она шла наперекор цензуре, брала ответственность на себя. Но чаще должна была — или хотела — помешать появлению на сцене того, что считалось недозволенным. А не дозволялось очень многое.
Но Екатерина Алексеевна не была держимордой. Помимо партийных установок часто руководствовалась личными симпатиями и антипатиями. Главный режиссер театра «Современник» Олег Николаевич Ефремов к пятидесятилетию октябрьской революции поставил пьесу Михаила Филипповича Шатрова «Большевики». Цензура ее запретила. Министр культуры разрешила спектакль. Полгода — невиданное дело! — спектакль шел без разрешения цензуры. В зрительном зале «Современника» — ни одного свободного места. Фурцева не испугалась и не отступила. Пьесу разрешили…
Фурцева и Софи Лорен
Каково быть мужем бабушки? Как же все это случилось? Почему пошли разговоры о том, что Екатерину Алексеевну Фурцеву убирают с поста министра, что ждет ее безрадостная пенсионная жизнь — и, может быть, даже одинокая пенсионная жизнь, поскольку рушилась не только ее политическая карьера, но и отношения с мужем?
Ни по возрасту, ни по настроению она вовсе не собиралась уходить. Наверное, даже представить не могла себя на пенсионном покое. Но, похоже, ее министерские дни были сочтены. И рассчитывать на милосердие товарищей по партии ей не приходилось. В политическом мире нет настоящих человеческих отношений, здесь идет беспощадная борьба за власть или за иллюзию власти.
Говорят, что она сама могла быть жестокой и беспощадной. Привыкла к роли вершителя судеб и к власти над людьми. Странно, что ее не окрестили «железной леди». Хотя само это понятие родилось позже, уже после ухода Фурцевой из жизни. Да она и не была железной! Она была, пожалуй, чересчур чувствительной.
Уже не в юном возрасте Екатерина Алексеевна продолжала волновать мужское воображение. В желании служить министру присутствовал несомненный эротический мотив. Общество восхищалось ее силой, но жаждало увидеть следы тщательно скрываемой женской слабости.
Екатерина Фурцева дружила с Людмилой Зыкиной. Уверяли, что на даче у певицы министр крепко выпивала. За столом, когда спрашивали, что ей налить, Екатерина Алексеевна отвечала одинаково: «Я всегда с мужчинами, я пью водку».
В 1972 году умерла мать, Матрена Николаевна. Для Екатерины Алексеевны это был удар. Она зависела от матери, нуждалась в ее постоянном одобрении. Говорят, что девушки выходят замуж за своих отцов, то есть инстинктивно ищут мужчину с привычными чертами характера. Фурцева же, пожалуй, вышла замуж за свою мать! Мать заставляла ее жить в бешеном темпе: не позволяй себе отдыхать и расслабляться, двигайся от хорошего к лучшему. Так же строились отношения с мужем. Она нуждалась в его расположении. Понимала умом, что не в состоянии угодить ему во всем, но пыталась. Получалось, что единственный способ заставить его быть нежным — угадывать и исполнять все его желания...
Подруги знали, что на душе у нее неспокойно. Она говорила, что ее никто не понимает, что она одинока и никому не нужна. Надо понимать, она имела в виду мужа. Насколько справедливы эти упреки? Сам Николай Павлович о своих отношениях с Екатериной Алексеевной не рассказывал. Во всяком случае публично. Он умер еще до того, как журналисты получили возможность задавать личные вопросы…
Одиночество израненной души. Фурцева занялась постройкой собственной дачи и попросила о помощи «подведомственные учреждения». Желающих посодействовать министру строительными материалами и рабочей силой оказалось множество. При этом кто-то из посвященных написал донос: Фурцева, нарушив государственную дисциплину и партийную этику, приобрела по льготным ценам строительные материалы в Большом театре.
Дело разбирала высшая инквизиция — Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, которым руководил бывший руководитель Советской Латвии член политбюро Арвид Янович Пельше. Личная собственность считалась делом антипартийным. Поэтому руководители страны обходили этот запрет и строили дачи на имя родных и близких. Фурцева поступила неосмотрительно, записав дачу на свое имя.
Екатерина Алексеевна признала, что допустила грубую ошибку, сдала дачу. Ей вернули двадцать пять тысяч рублей. Она положила их на книжку и написала завещание в пользу дочери. Но все равно ее решили отправить на пенсию. А она сказала подруге: «Что бы там ни было, что бы про меня ни говорили, я умру министром». Так и случилось…
…Теперь уж не узнать, что именно произошло поздним вечером 24 октября, когда Фурцева вернулась домой. Они с Фирюбиным жили на улице Алексея Толстого. Говорят, что именно в тот день стало известно, что ее ждет пенсия, а Николай Павлович встретил другую женщину. Екатерина Алексеевна не выдержала двойного удара. Тоскливая жизнь брошенной мужем пенсионерки была не по ней...
…Наверное, много раз она мысленно прикидывала, сможет ли жить без работы и без мужа? Эмоционально она полностью зависела от своего положения в обществе, от того, как на нее смотрят окружающие. И, конечно же, от мужа! Одиночество казалось самым страшным. Она даже не могла подумать о том, чтобы порвать с ним и начать все заново с другим человеком.
Не так-то просто обрести покой израненной душе. Как вернуться из глубины несчастья к нормальной жизни? Это мистическое путешествие. Чувства и страхи, испытанaные в детстве, остаются навсегда и возвращаются вновь и вновь, особенно когда мы не в силах справиться со своими проблемами. Она, наверное, понимала, что потеря отца — все это было давным-давно, но какая-то часть мозга по-прежнему воспринимает мир так, словно она еще маленькая девочка, оставшаяся без папы. Страх быть брошенной лишал ее возможности посмотреть на вещи реалистично.
После полуночи Светлане позвонил Николай Павлович Фирюбин: «Мамы больше нет»...
Когда приехали дочь с мужем, в квартире еще находилась реанимационная бригада. Доктор пытался успокоить Светлану: «Даже если бы это случилось в больнице, врачи не смогли бы помочь». Диагноз — острая сердечная недостаточность. Но по Москве пошли разговоры о том, что она вновь решила покончить с собой. И на сей раз попытка удалась…
…Ее первый муж, Петр Иванович Битков, говорил дочери на похоронах, что всю жизнь любил только Екатерину Алексеевну. Он ненадолго пережил Фурцеву. Николай Павлович Фирюбин ушел к Клеопатре Гоголевой, вдове Александра Васильевича Гоголева, покойного секретаря московского обкома партии. Они жили на соседних дачах. Клеопатра Гоголева, которую знакомые называли Клерой, была значительно моложе Фурцевой…
…С годами о Екатерине Алексеевне Фурцевой говорят все лучше и лучше. Дурное забылось. Остались воспоминания о живом и душевном человеке…
Леонид МЛЕЧИН, «Московский Комсомолец»
В то, что министром культуры может стать провинциалка с образованием в семь классов и прошлым ткачихи, мало кто поверит. А между тем, это произошло. На вопрос, какими качествами должен обладать советский руководитель, ответил Сталин: «Бычьи нервы плюс оптимизм». У Екатерины Фурцевой, ставшей еще и единственной женщиной в Президиуме ЦК, помимо этих двух, были еще: красота и умение хранить женственность.
Это сочетание мужских качеств и беспредельного обаяния окажется определяющим в ее судьбе. Именно оно принесет Фурцевой фантастический профессиональный успех, а взамен – полностью опустошит личную жизнь.
МАЛЬВИНА С СОВЕТСКОЙ ЗАКАЛКОЙ
Иконой стиля советского бомонда принято считать Раису Горбачеву. Екатерина Фурцева жене последнего генсека ЦК нисколько не уступала. Изящно одетая, в туфельках, даже если на улице дождь, с шиньоном на голове (эту прическу будут копировать в народе, шутя называя «Фурцева для бедных»). И непременно – с улыбкой. Она любила духи «Арпеж», одевалась у Вячеслава Зайцева и даже умудрялась доставать вещи от Ланвэн. Министр с внешностью Мальвины – именно так называли Екатерину Алексеевну в кулуарах министерств.
В Лондоне британский остеопат и художник по призванию, Стивен Уорд, в память о 15-минутном знакомстве даже подарил женщине-министру портрет. Уорд имел страсть окружать себя красивыми женщинами, и в его художественных настроениях это не могло не ощущаться. На портрете – Екатерина Алексеевна, но явно моложе своих 52 лет. И не государственный деятель, а кокетливая леди отнюдь не пуританских времен Советского Союза.
В родном Вышнем Волочке – город в Тульской губернии – Катя закончила семилетку. Сразу после школы стала к станку. В 20 лет вступила в партию, спустя год секретарем горкома комсомола поехала в Феодосию, а уже оттуда – в Ленинград. Дальше – по нарастающей: знакомство со Сталиным, Хрущевым, в 1954-м она – первый секретарь Московского городского комитета, а в 1957-м – уже член Президиума ЦК. Министром культуры она была 14 лет, и большинство запомнят ее именно в этой должности. Карьерным взлетом для Екатерины Фурцевой станет членство в Политбюро.
То, что в советское время высокопоставленные должности занимали «свои», секретом не было – сталинское выражение про кадры живо и по сей день. Екатерина Фурцева тут не являлась исключением. Пока Молотов и Маленков подбивали других сдвинуть Хрущева, она, отлучившись «выйти», названивала генералам из личного кабинета и умоляла их приехать и сорвать назревавший переворот. Ее стараниями члены ЦК были созваны в столицу как по военной тревоге: военными самолетами. Это обеспечило счастливый исход пленума Хрущеву, а самой Фурцевой – покровительство генсека. Она и представить не могла, что спустя три года, потеряв место, будет резать себе вены. Отчаянный жест бывшего члена ЦК, попытку Фурцевой свести счеты с жизнью Хрущев назвал климаксом, а саму Екатерину Алексеевну в 1960-м назначил министром культуры. В 70-е завистники начали планомерно ее выживать. Фурцеву едва не выгнали из партии. Почувствовав смену настроений в партии, Екатерина Алексеевна любила повторять: «Что бы там ни было, что бы про меня ни говорили, я умру министром». И должность министра сохранится за ней до самой ее смерти.
ВРЕМЯ СЕКРЕТАРИАТА
Однажды Сталин в узком кругу пошутил: «История делится на три периода – матриархат, патриархат и секретариат…». С именем Екатерины Фурцевой был связан период секретариата. Еще будучи секретарем Московского горкома, она взяла под контроль строительство в «Лужниках», провела реконструкцию комплекса ВДНХ, развернула строительство «хрущевок». Именно благодаря трудоголизму и неистощимой энергии Фурцевой стало возможным расселение миллионов жителей коммуналок в отдельные, хоть и малометражные, квартиры, которые казались людям настоящим раем.
В разгар холодной войны эта женщина помогла Вану Клиберну присудить Первую премию Международного конкурса имени П.И. Чайковского, возобновила Московский международный кинофестиваль, благодаря личным связям в художественном мире вернула в Советский Союз наследие Рерихов.
ХОЗЯЙКА МОСКВЫ
О «хозяйке» Москвы чего только не говорили. Ходили слухи о ее бурной личной жизни и многочисленных покровителях, романе с Хрущевым, а пробелы в образовании и не слишком широкий кругозор становились предметом злых анекдотов. Периодически Фурцеву и правда «заносило». Она могла, например, потребовать изобрести вакцину от рака к 1 мая, а к 7 ноября выпустить препарат против туберкулеза. Недостаток общих знаний она с лихвой компенсировала настойчивостью. Ее указания должны были выполняться беспрекословно и в срок. И выполнялись. Темпы жилищного строительства в Москве ошеломляли даже передовые западно-европейские страны. В самые кратчайшие сроки был возведен стадион в «Лужниках» – на том самом месте, где прежде находился огромный котлован со свалкой.
Министр промышленности стройматериалов, Павел Юдин, сказал: «Я не был бы министром, если бы не поддержал руководителя коммунистов Москвы, и не был бы мужчиной, если бы подвел такую очаровательную женщину».
За что же Екатерина Фурцева была выведена из Политбюро? С назначением ее первым секретарем связано начало Хрущевым своей «кукурузной эпопеи»; есть мнения, что Екатерина Алексеевна имела смелость критиковать генсека и за это поплатилась. Кто-то считает, что Хрущев периодически убирал людей, которые не отвечали его ожиданиям, а про первого секретаря он, не стесняясь, говорил: «баба-дура». Где-то ей действительно не хватало ума, где-то – такта, но в должности министра культуры Екатерина Фурцева пробудет 14 (!) лет. Дров за это время наломает немало, но полезного сделает гораздо больше.
…ЭТО МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ
Многие, вероятно, помнят советский анекдот про прачечную. Для тех, кто не знает, своим появлением он обязан именно Екатерине Фурцевой. Не будучи заложницей партийных установок, став министром, она сразу дала знать, что такое партийное руководство. На ее совещания, которые традиционно проводились по понедельникам, работники Минкульта собирались как на экзекуцию. Знали: разнос не минуем. Замов и начальников подразделений министр распекала так, что те из кабинета выходили, как из бани – красными и с припухшими веками; а вот с подчиненными была любезна.
Ее необузданная горячность коснулась и преобразований. Как самоотверженно участвовала она в травле Пастернака, запрещала Растроповича и подвергла цензуре выставку авангардистов в Манеже, так привезла в страну работы Сорина и Бенуа, благоволила Зыкиной, Магомаеву, Вишневской, не дала попасть в опалу Олегу Ефремову, к которому питала платонические чувства. Его спектакль «Большевики» был запрещен цензурой, но с дозволения Екатерины Алексеевны ставился в «Современнике» целых полгода и даже прокатился с гастролями в Болгарию, где имел невероятный успех.
ВСЕ БОГИНИ - КАК ПОГАНКИ…
Фурцева была не лишена артистизма. Валерий Золотухин, например, улавливал в ее ораторской манере школу Марецкой: «Если бы не знал, что это Фурцева в зале разоряется, подумал бы на Веру Петровну – те же ласковые, придыхательные интонации, абсолютно та же эмоциональная вздрючка, граничащая с хамством, а потом опять истома в голосе – милые вы мои…». В театре на Таганке Фурцеву не жаловали. Андрей Вознесенский в один из ее визитов написал: «Все богини – как поганки перед бабами с Таганки!». Эта надпись красовалась поперек только отштукатуренной стены в кабинете Юрия Любимова. Негативные настроения по отношению к себе Екатерина Алексеевна чувствовала, но как министр на обидчиках не отыгрывалась, а если что и запрещала, то потому, что не могла иначе. Что бы там ни говорили, а человеческого в ней было гораздо больше, чем партийного.
ЛИЧНАЯ ТРАГЕДИЯ
Когда говорят о том, что Екатерина Фурцева умерла от сердечного приступа, верится с трудом. Видимо, накладывает отпечаток давняя ее попытка покончить с собой. Обожаемая поклонниками, успешная, она была страшно одинока в личной жизни. С первым своим мужем, летчиком Петром Битковым, она развелась после того, как тот узнал, что дочь Светлана ему не родная. 18 лет жила в браке с дипломатом Николаем Фирюбиным. Фирюбин, по всей видимости, использовал Екатерину Алексеевну в карьерных интересах. Он всегда чувствовал свою вторичность и в преклонном возрасте часто повторял: «Плохо быть дедушкой, но еще хуже быть мужем бабушки». Екатерина Алексеевна во всем пыталась угодить Фирюбину и продолжала жить с ним, даже зная о его молодой любовнице и постоянных изменах.
Екатерине Фурцевой важно было держать лицо. Ей казалось, что многие из ее окружения ждут проявления слабости с ее стороны, и всеми силами старалась ее не показывать. Узнав о своем исключении из Политбюро, она пыталась вскрыть себе вены, но тогда ее спасли. Предположительно, в день смерти она должна была узнать о том, что ее убирают с поста министра и отправляют на пенсию, а Фирюбин уходит из семьи. В близком кругу поговаривали о ее несчастном романе с директором «Ла Скала» Антонио Гирингели – еще одна травма – и даже о злоупотреблении алкоголем.
Версии ее смерти были разные. То, что министр решила свести счеты с жизнью и глотнула цианистого калия, – пожалуй, самая распространенная. Но были и такие, которые допускали, что с Фурцевой случился сердечный приступ. Так или иначе, официальной версией остается острая сердечная недостаточность. «Бычьи нервы» и «оптимизм», которые ни разу не подводили Екатерину Фурцеву в работе, в личной жизни оказались предательски бессильны.
Дело в том, что именно здесь, в Коренево, начался трудовой путь самой известной и влиятельной в Советском Союзе дамы – первой и единственной женщины во всемогущем Политбюро. Летом 1930 года 20-летняя Екатерина Фурцева приехала в курскую глубинку поднимать сельское хозяйство. Хрупкую девушку назначили 1-м секретарем райкома комсомола. Здесь она провела 16 месяцев. И больше никогда не приезжала в Коренево. Этот период жизни Фурцева словно вычеркнула из своей биографии. А между тем, именно здесь в ее судьбе произошло знаменательное по тем временам событие – Екатерину Алексеевну приняли в партию.
Но был еще один важный эпизод, о котором нет ни единого упоминания в биографии «женщины на Мавзолее». Его, готовясь к торжествам, раскопали кореневские краеведы. И сами испугались обнаруженной сенсации. Ведь теперь биография Екатерины Фурцевой должна выглядеть по-другому. Оказывается, вопреки официальной версии, у нее было не два, а три мужа! И первым был вовсе не летчик Алексей Битов, как преподносила сама министр культуры, а кореневский плотник. Его имя местные краеведы раскрывать не стали. Известно лишь, что этот брак был зарегистрирован в здешнем сельсовете 25 августа 1931 года, то есть спустя год после того, как Фурцева приехала в Коренево. Продлился мезальянс недолго – через 3 месяца супруги развелись, и Екатерина вернулась в Москву, видимо, предпочтя раз и навсегда забыть о неудачном замужестве.
Впрочем, второй брак Екатерины Третьей, как называли влиятельную женщину, также был не совсем удачен. После рождения дочери муж, с которым Фурцева прожила почти 11 лет, ушел к другой. Екатерине тогда было 32, а дочке Светлане всего 4 месяца. В то время перемены произошли не только в личной жизни Фурцевой. Оставив науку (она окончила институт и аспирантуру факультета тонкой химической технологии), Фурцева пошла на партийную работу, став вторым секретарем Фрунзенского райкома партии.
Третьим мужем женщины-легенды был замминистра иностранных дел Николай Фирюбин. Совместных детей у них не было. Через месяц после похорон супруги Фюрибин снова женился. Екатерины Алексеевны не стало в 1974-м. О причине смерти гадают до сих пор. По официальной версии, она наступила в результате острой сердечной недостаточности. Но называется и другая – самоубийство. Вокруг этой могущественной женщины всегда ходило немало легенд, и наверняка в ее биографии найдется еще немало тайн. Многие боялись ее и искали ее расположения, многим она помогла и многим испортила жизнь. Ее знал Сталин. Она сыграла важную роль в судьбе Хрущева. В 1957 году группа соратников по партии, руководимая троицей Каганович – Маленков – Молотов, организовала заговор с целью сместить Хрущева с поста 1-го секретаря ЦК КПСС. Спасла его Екатерина Фурцева – в ту пору 1-й секретарь Московского горкома и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.
Она очень оперативно, в течение двух часов, собрала в Кремле всех, кто мог поддержать Хрущева, и заговор провалился. После этого Фурцева стала членом Политбюро. Ходили слухи о близких отношениях с Хрущевым. На посту министра культуры, куда Фурцеву назначили после вывода из состава Политбюро, она осталась такой же независимой и влиятельной, как и на высоких партийных должностях. Сделала себя сама: одевалась в Париже, занималась теннисом, в 1965 году решилась на пластическую операцию. Эта женщина была не только умна, но и по-настоящему привлекательна. По долгу службы она часто бывала в заграничных командировках, была знакома со многими знаменитостями.
Культурная жизнь страны под руководством Фурцевой преобразилась. В Москве начались недели французского и итальянского кино, открылись выставки французских импрессионистов. По инициативе Фурцевой в те годы были построены новое здание балетного училища, новый МХАТ, цирк на проспекте Вернадского, детский музыкальный театр под управлением Наталии Сац.
Вверх ▲ — Отзывы читателей (2) — Написать отзыв ▼ — Версия для печати
| Любовь | 22 марта 2012, 02:16:48 |
| e-mail: [email protected] , город: Перуджа | |
кто такой Алексей Битов??? мужа Фурцевой звали Петр Битков
Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Екатерина Фурцева, сто лет со дня рождения которой исполняется 7 декабря, вызывает у биографов острые и противоречивые чувства. Сначала, в годы перестройки и после распада СССР, ее изображали безграмотной ткачихой и "кухаркой, управляющей государством". Затем ударились в другую крайность - объявили чуть ли не выдающейся деятельницей, высоко державшей знамя отечественного искусства, и лучшим министром культуры нашей страны.
Взлет и падение
И то, и другое несправедливо. В культуре и искусстве Фурцева не разбиралась совсем. Но и "кухаркой" ни в коем случае не была. Ткачихой действительно недолго работала в юности. Правда, закончила химико-технологический институт, так что высшее образование получила. Но основную часть ее жизни занял так называемый "совпартхоз", то есть комсомольская и партийно-хозяйственная работа. И на самом деле эта незаурядная женщина была профессиональным политиком - по понятиям своей эпохи. Других путей для политической карьеры не существовало.
Фурцева прошла школу выживания в сталинские времена, а затем школы выдвижения и школу возвышения. Она взлетела на такую высоту во власти, какой не достигала ни одна женщина ни до нее в СССР, ни после - в Российской Федерации. Даже шире: со времен императрицы Екатерины II не было у нас такой высокопоставленной дамы. Недаром у нее было неформальное прозвище Екатерина Третья. Она была членом Президиума ЦК КПСС.
Взлет и расцвет ее карьеры пришелся на 50-е годы ХХ века - время после смерти Сталина, период самой острой борьбы за власть. Наша героиня принимала в этой борьбе живейшее участие. Каково было женщине в самых верхних эшелонах советской власти - трудно себе представить. Вот одна пикантная характерная деталь: возле комнаты заседаний Президиума ЦК КПСС (который потом переименовали в Политбюро) был только мужской туалет. Женский находился в другом крыле здания, дорога туда-обратно занимала минут десять. Отлучаться во время заседаний на такой срок бывало рискованно. Правда, Фурцева ухитрилась использовать и это обстоятельство.
В 1957 году, когда Молотов, Каганович, Маленков, Булганин, Ворошилов и примкнувший к ним Шепилов попытались сместить Хрущева, единственная женщина попросила разрешения выйти по естественным надобностям, и вызвала на подмогу сторонников первого секретаря ЦК. Хрущев уцелел и расправился с мятежниками, объявив их "антипартийной группой". В этой известной истории роль Фурцевой стала чуть ли не ключевой. Она продемонстрировала отличное политическое чутье и не прогадала.
Хрущев и до этого активно способствовал ее карьерному росту, из-за чего возникли слухи о том, что их отношения выходили за рамки партийно-служебных. Подобные сплетни сопровождали ее почти всю жизнь: трудно было поверить советским людям, что женщина может добиться степеней высоких только благодаря своим способностям, характеру и практическому уму. И совершенно напрасно. У Фурцевой была бурная личная жизнь, романы, безоглядные влюбленности, приводившие к драмам, но на ее карьеру они никак не влияли.
С Хрущевым у нее было много общего. Оба - натуры бурные, неординарные, с сильным властным инстинктом, и страстями, которые не вмещались в рамки протокола и нудных инструкций. Понятно, что у Никиты Сергеевича, как начальника, возможностей было больше. И он недолго терпел столь яркую подчиненную в Президиуме ЦК. Случилась бурная драматическая ссора, ходили слухи, что Фурцева так сильно переживала, что даже попыталась вскрыть вены (потом такие же слухи снова вспыхнут - после ее скоропостижной смерти). В конце концов она была разжалована в министры культуры.
Звездный час
Понижение, опалу и фактическую ссылку во второстепенное министерство, стоявшее очень невысоко в советской негласной иерархии, Фурцева сумела превратить в свой звездный час. Именно на этом посту она надолго запомнилась и вошла в историю. Особенно - на фоне преемника, бесцветного партаппаратчика Петра Демичева. Этот деятель, тоже, кстати, химик-технолог по образование, был типичным для поздней брежневской эпохи человеком-функцией. Про Фурцеву так сказать нельзя. Она была личностью с заметными достоинствами и не менее явными недостатками. Опять-таки - как и Хрущев.
Как ни парадоксально, ее назначение вышло не только удачным, но в принципе соответствовало практике демократических стран. Там на министерства ставят не специалистов в соответствующих отраслях, а политических назначенцев, проводящих линию правящей партии. Чем и занималась Фурцева, вот только партия в СССР была одна-единственная. Партийная линия в то время, в разгар "оттепели", оказалась прогрессивной. Екатерина Алексеевна проводила ее твердо и усердно.
Конечно, нет ничего хорошего в системе партийного руководства искусством. Но иного не было дано, и Фурцева действовала в рамках этой системы. И хотя тонкостей и нюансов фильмов, спектаклей, музыкальных произведений, которые она поддерживала, она не понимала, высоко ценила специалистов, знатоков и умело к ним прислушиваться. И еще до того, как была отправлена в министерство культуры, смогла многое сделать для отечественного искусства.
Международный конкурс имени Чайковского и первая премия американскому пианисту Вану Клиберну в 1958 году, Московский Международный кинофестиваль и Большой приз Федерико Феллини за фильм "Восемь с половиной" в 1963 году - это ее детища и плоды ее стараний, при помощи пианиста Эмиля Гилельса в первом случае и кинорежиссера Григория Чухрая во втором. И театр на Таганке, которой она помогала открыть, и "Современник", который она не позволила прикрыть...
Можно долго перечислять хорошие дела Фурцевой. Ее всегда вспоминали добрым словом такие великие деятели искусства, как, например, Святослав Рихтер, Олег Ефремов или Майя Плисецкая. Хотя было и другое: грубые разносы, закрытые спектакли, запреты, преследования. Нет необходимости идеализировать ее образ и ее деятельность. Вот только редкие советские министры удостаиваются столь светлых воспоминаний со стороны столь выдающихся наших современников, бесконечно далеких от всякой политической конъюнктуры.
Лучше всего подвел черту под спорами об этой личности писатель, искусствовед и телеведущий Виталий Вульф:
"Вся ее борьба за чистоту идеологии выглядит нынче сомнительной и пресной, а незаурядность характера и человеческий талант, умение повелевать и быть понимающей кажутся редкостной ценностью в нашем разумном, холодном и корыстном мире, откуда исчез тот самый непосредственный дух любви к искусству, которым природа наградила Екатерину Алексеевну Фурцеву".
Вокруг имени Екатерины Фурцевой витает множество легенд и догадок - романтических, зловещих, комичных. Давно забыты многие имена и лица советского иконостаса, а печать, радио и телевидение все не устают обсуждать, осуждать и воспевать единственную женщину, вознесенную на Мавзолей в стране, где правят мужчины. Ее вещи - платья, сумки, документы - хранит Государственный музей политической истории в Санкт-Петербурге. Чем же славна эта женщина? Попробуем бегло восстановить ее недлинную жизнь, отбросив легенды и домыслы, опираясь только на подтвержденные документами факты и на ее личный архив, сохраненный дочерью. Впрочем, архив этот богат лишь фотографиями, письменных документов в нем немного, а дневников Фурцева не вела.
Ее биография эталонна для советского руководителя. Родилась 7 декабря 1910 года в древнем русском городе Вышнем Волочке, что на полпути между двумя столицами.
Мать-ткачиха Матрена Николаевна, овдовев в Первую мировую, растила дочь и сына одна. Кирпичный барак, где прошло детство Екатерины, стоит до сих пор. К 15 годам дочь ждала та же ткацкая фабрика, тоже действующая до сего дня. Фурцевой всю жизнь будут поминать тот год, проведенный ею у станка, - и в доблесть, и в укор.
Не знавшая грамоты мать - депутат городского Совета, что подтверждает мандат: листок бумаги, с неровными скачущими буквами «ундервуда», - передала ей и напор, и общественный темперамент. 20-летним членом партии Екатерина по комсомольской путевке покидает свой родной городок.
Страна рвется ввысь, и девушка поступает на летные курсы под Ленинградом, в Царском Селе. Конечно же, влюбляется и в Ленинград, и в летчика, инструктора их летного звена. Как тогда было часто принято, брак - гражданский, формальности их не интересуют. Петра Биткова с молодой женой переводят в Саратов, потом в Москву. Там Фурцева продолжает учиться. Ее образовательный багаж - Институт тонких химических технологий, а впоследствии и Высшая партийная школа - будет существенно отличать ее от «самородков» высшей партийной среды.
Война застанет Фурцеву секретарем Фрунзенского райкома партии - самой большой партийной организации, куда входят все учреждения центра столицы. В первые дни войны Петр Битков отправится на фронт, Екатерину же в ожидании давно желанного ребенка эвакуируют на Волгу. Дочери Светлане исполнится 4 месяца, когда муж сообщит ей о своей измене. Они расстанутся почти дружески. Вот тут она и покажет свое умение выживать в предложенных обстоятельствах.
Мать Матрена Николаевна растит Светлану, образ жизни их семьи - в духе времени, иначе говоря, весьма скромный. Для Екатерины партийная жизнь - замена и семье, и быту. Обедать она обычно ходит в столовую Дома ученых, что напротив райкома. Фурцеву привечает директор Дома, актриса Художественного театра, гражданская жена Горького Мария Андреева. От нее - азы элегантности, хорошего тона и... партийный пыл.
Наставник Фурцевой - первый секретарь Фрунзенского райкома Петр Богуславский. Историк и философ, отягченный 5-м пунктом анкеты, он сознает, сколь коротка послевоенная эйфория, и понимает, что его карьера на излете. Он любит Екатерину, но женат и развод невозможен. А потому все, что знает, умеет, он вкладывает в нее, продвигая второго секретаря на первый план.
Лучшие дня
800-летие Москвы в сентябре 1947 года дает Фурцевой шанс отличиться при подготовке Центра города к празднику. Закладка памятника Юрию Долгорукому на площади перед Моссоветом становится главным событием столичного юбилея. На юго-западной окраине, Ленинских горах, закладывается новое высотное здание университета, а на стадионе «Динамо» проводится спортивный праздник, собравший на трибуны весь цвет страны. Екатерина Алексеевна возникает повсюду и вовремя. Энергичная, улыбчивая - ее нельзя не заметить и трудно не запомнить.
Предчувствия Богуславского оправдались. Он отправлен на переподготовку, а значит, в резерв, что, как правило, бывало без возврата. Теперь Фрунзенским райкомом руководит Фурцева. Место почетное и видное. Публичные выступления, всегда без бумажки, выгодно отличают ее среди партийных деятелей ее ранга.
Хрущев, первый секретарь Московского комитета партии, а значит, хозяин Москвы, забирает Екатерину в Московский комитет. Досужая молва будет объяснять ее восхождение банально-вульгарно: Хрущев-де неспроста сделал своей правой рукой интересную бабенку. Между тем под крышей Московского горкома действительно завязывается роман двух секретарей, чьи имена стоят во всех документах рядом, - Фирюбина и Фурцевой. Они на редкость подходят друг другу: оба красивые, статные, спортивные. Фирюбин женат, у него двое детей-подростков. Адюльтеры в партийной среде не поощряются, потому служебный роман растягивается на годы и хранится в глубокой тайне.
И все же Николай Павлович отважился на развод. Для Екатерины Алексеевны - это первый и единственный законный брак. Она впервые живет настоящей семейной жизнью, ездит отдыхать вместе с мужем, братом и невесткой. Впрочем, этот долгожданный брак тоже с легким привкусом горечи. В партийных кругах он принят весьма прохладно. Матерью Матреной Николаевной и вовсе - с ожесточением. Она до конца своих дней будет отрезать зятя с фотографий.
После смерти Сталина Хрущев становится первым секретарем Центрального Комитета партии, передав Фурцевой главенство в московском комитете. Фирюбин же назначается послом в Чехословакию. Теперь их семейная жизнь и вовсе выглядит странно: жена наезжает в Чехословакию преимущественно в партийно-правительственных делегациях. Может быть, тут наметится первая, еще не видная, трещинка в супружеских отношениях. А пока она делит себя между Москвой и Прагой, между мужем и властной матерью, которую Фурцева всю жизнь и любила, и чтила. В дневнике ее дочери Светланы есть такая запись: «Мы все ревнуем ее - бабушка и я к Николаю Павловичу, он к нам и все вместе к работе».
На правление Фурцевой в качестве хозяйки Москвы приходится середина 50-х - годы надежд и возрождения, когда от спасительных, но унылых хрущевских пятиэтажек город стал преображаться, появлялись широкие проспекты с нарядными домами и зелеными гирляндами вновь посаженных деревьев. Нецензурная брань в публичных местах была наказуема, а потому редка. Собиратель политических частушек Анатолий Волков утверждает, что индекс популярности того или иного деятеля можно вывести из количества частушек, ему посвященных. Фольклор отмечает этапы фурцевской карьеры, вот частушка времен «хозяйки Москвы»:
«Мат и пьянство на Руси
Истребляют смело,
Только Фурцева взялась
Не за бабье дело».
Тем не менее «бабье дело» запомнилось очень многим и чистым городом, и размахом жилищного строительства, и наступлением на «коммуналки».
Уже выросло два поколения людей, для которых слова «холодная война» и «железный занавес» проходят под словарной пометкой «устаревшее». Между тем именно в середине 50-х железный занавес чуть приоткрылся, и заграница начинала обретать черты реальности. Начало этому традиционно положили французы, но «добро» на проведение международных акций шло от первых лиц. Потому именно с правлением Фурцевой связывается начало «Недель французского кино», когда в Советский Союз приехали уже ставшие великими Жерар Филип, Даниэль Даррье, режиссер Рене Клер. Сейчас невозможно представить, какое значение это имело для страны, скованной льдами «холодной войны». Впрочем, лед тронулся не только в кинотеатрах.
25 февраля 1956 года доклад Хрущева о культе личности Сталина на закрытом заседании ХХ съезда партии всколыхнул страну. Доклад зачитывался на партийных собраниях всех учреждений и предприятий, так как столь решительный поворот курса требовал разъяснения для людей, десятилетиями живущих под диктатором.
Съезд стал огромным событием и в жизни Екатерины Фурцевой, подняв ее до предпоследней ступеньки на вершине партийной иерархии. Она стала кандидатом в члены Президиума Центрального Комитета партии, по-старому именовавшимся Политбюро. Именно в этом качестве она восходит на мраморную трибуну Мавзолея, откуда два раза в год, в дни главных праздников страны - 1 мая и 7 ноября, - принимается военный парад и демонстрация народного ликования.
Оглушительным отзвуком съезда стало последовавшее вскоре самоубийство писателя Александра Фадеева, автора знаменитых романов «Разгром» и «Молодая гвардия», руководителя Союза писателей СССР. Крушение веры в Сталина заставило обласканного властью писателя пересмотреть свою жизнь и вынести ей приговор. Фурцева, по должности, - в почетном карауле у его гроба в Колонном зале, окруженном длинной очередью пришедших проститься читателей. Даже тщательно профильтрованной кинохронике не удалось скрыть смятения на ее лице. Может быть, тогда она впервые почувствовала, что даже очень сильные люди могут выяснять свои отношения с режимом столь печальным образом.
1956-й и последовавший за ним 1957-й оказались чрезвычайно насыщенными и событиями, когда все кипело, сталкивалось, менялось. Кровавая осень в Венгрии поубавила восторгов Запада насчет послесъездовского «половодья», потому руководство страны начинает искать зарубежного признания. Всемирный конгресс женщин для этого - благодатный материал и единственный случай, когда Фурцева возглавляет правительственный выход в Георгиевском зале Кремля. Новый, 1957, год она встречает тоже в Кремле, вместе с руководством страны и, кстати сказать, с приглашенными туда Симоной Синьоре и Ивом Монтаном, чей приезд после венгерских событий означал, что Запад признал их внутренним делом социалистического лагеря. Деятельность Фурцевой начинает все больше выступать на первый план в реальной жизни столицы. Входит в строй ею задуманный и под ее личным приглядом построенный стадион в Лужниках. Она с правительственной трибуны приветствует строителей, стадион неистово рукоплещет, многие здесь знают начальницу в лицо, когда она, неизменно нарядная, на каблучках, появлялась среди глиняного месива огромной стройки. Вскоре к стадиону будет «приложена» и станция метро «Спортивная».
В то же время Хрущев начинает свою «кукурузную» эпопею. Под эту культуру отдаются все лучшие земли, так как она, по мнению Хрущева, должна стать главной в сельском хозяйстве. На открытии ВДНХ, в 1959 году, им выдвинут и вовсе лихой лозунг - «Догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока».
Внутри Политбюро с момента смерти Сталина единства нет, выдвижение Хрущева и его линия «оттепели» многим не по вкусу, его тайные противники ведут счет его промахам. Впоследствии Молотов, вместе с Кагановичем и Маленковым возглавивший так называемую «антипартийную группу», напишет: «У нас программы никакой не было, единственное - снять Хрущева, назначить его министром сельского хозяйства. А за стеной шумят. Там Фурцева, Серов (председатель КГБ. - Прим. автора), Игнатов. Собрали членов ЦК. На другой день был Пленум. Фурцева, как секретарь ЦК, она играла роль... Жуков сыграл решающую роль в возведении на пьедестал Хрущева в 1957 году».
История спасения Хрущева Фурцевой обросла легендами с легким привкусом детектива. Свидетельство же Молотова, пожалуй, наиболее достоверно. Так или иначе, но члены ЦК с мест были созваны ею как по военной тревоге. Генерал Серов и маршал Жуков помогли с самолетами, численный перевес членов ЦК, выступающих за Хрущева, повернул ход Пленума ему навстречу, и в результате Хрущев победил. 29 июня 1957 года Фурцева и Жуков становятся членами Политбюро, взамен выведенных из его состава Молотова, Кагановича и Маленкова. На юбилей Ленинграда Фурцева приежает уже в свите Хрущева. В открытой машине она едет по Невскому сквозь ликующий строй встречающих. Теперь Фурцева всегда следует за Хрущевым.
Что означает членство в Политбюро в повседневной жизни? Звезда Героя и орден Ленина к юбилейным датам, впрочем, Фурцевой Звезда Героя не достается, лишь орден Ленина. Теперь она живет под прицелами кинокамер.
Отдыхают они с мужем в Крыму или на Кавказе вместе с Хрущевым. Непременная охота, когда егери приводят предназначенных для убийства косуль, застолье прямо на лужайке, прием иностранных гостей. Фирюбин получает новое назначение - послом в Югославию, а значит, маршруты его высокопоставленной супруги теперь пролягут туда. Воскресные дни она проводит на служебной даче, где есть кинозал, привозятся фильмы, которые часто недоступны широкому зрителю. Члены Политбюро посмотрели «Унесенные ветром» минимум на четверть века раньше своей страны.
Партнеры для плавания ли, пробежки на лыжах или игры в теннис - офицеры 9-го управления КГБ, так называемые «прикрепленные». В театр или на концерт люди с Мавзолея чаще всего ходят вместе, приветствуя актеров и зрителей из правительственной ложи. А селятся они, как правило, в бывшем доме графа Шереметева на улице Грановского, напротив которого - серое мрачное здание правительственной больницы, Кремлевки, и ампирный особняк столовой лечебного питания, в просторечье - «распределитель». Здесь выдается паек. Для членов же Политбюро продукты доставляются на дом в запломбированных ящиках с подписью проверившего их врача.
Над каждым подъездом шереметевского дома теперь водружен герб СССР. Квартира обычно насчитывает 7-9 комнат. Мебель в апартаментах у всех почти одинаковая, с фабрики «Люкс», на стенах - ореховые панели. Повар, горничные - все при погонах госбезопасности. Связь с Кремлем и другими секретарями ЦК осуществляется по высокочастотным телефонам. Английский аппарат с золотым гербом Советского Союза, в обиходе называемый «вертушка», - знак власти. Снятие с поста в первую очередь обозначается снятием «вертушки»...
Последним эффектным действом Фурцевой, как хозяйки Москвы, становится Всемирный фестиваль молодежи и студентов 1957 года. Это вообще была самая броская акция хрущевской «оттепели». Никогда еще такое количество иностранцев сразу не собиралось в Москве. Изголодавшаяся за времена «железного занавеса» по общению страна устроила праздник, который до сего дня помнят все, кому удалось тогда к нему приобщиться…
Теперь Фурцева оставляет городской комитет партии, полностью перейдя служить на Старую площадь в ЦК КПСС. Вместе с маршалом Жуковым Фурцева входит в комиссию по делам реабилитации военнопленных. Эта сторона ее деятельности огласке не предавалась, проходила под грифом секретности. Только редкие, чудом сохранившиеся письма говорят о том, скольким людям вернула она доброе имя. Вместе с Жуковым еще в 50-е годы она занималась проектом строительства мемориала у Поклонной горы.
Но 7 ноября 1957 года Жукова уже не было на Мавзолее. Его реплика на июньском Пленуме ЦК о том, что ни один танк не тронется без его приказа, повергла в смятение всех. И уже на октябрьском Пленуме героя Великой Отечественной обвинили в насаждении культа его личности в армии, потере партийной скромности, грубом нарушении ленинских принципов руководства. Ровно через 4 месяца после июньского «спасения» Хрущева Жуков был смещен с поста министра обороны, выведен из Политбюро и ЦК. Фурцева не только не проронила ни слова в его защиту, но и присоединила свой голос к хору осуждения маршала.
Пройдет не так много времени, и она почувствует на себе действие этих законов предательства, по которым живет ее «родной Центральный Комитет», как с искренним придыханием говорит она на предвыборном собрании избирателей. А пока на ее сафьяновых удостоверениях секретаря ЦК, депутата Верховного Совета СССР и РСФСР и прочих стоят однозначные номера, совпадающие с рейтингом опросов, - среди руководства страны Фурцева проходит в первой десятке.
Оттепель сменяется резким похолоданием. Курс XX съезда, понятый интеллигенцией как зов к творческой свободе, нуждается в корректировке. Испуг руководства партии по поводу того, что критика сталинизма превращается в критику режима, заставляет Фурцеву как партийного лидера все чаще давать назидания тем, чьи книги, песни и картины знает вся страна. 3 января 1958 года создается Идеологическая комиссия ЦК, где главные роли - за Сусловым и Фурцевой. На каждом документе комиссии значится «Совершенно секретно». И первой ее заботой становится кампания против присуждения Нобелевской премии Борису Пастернаку.
1960 год начинался счастливо. В составе высокой правительственной делегации вместе с Ворошиловым и Козловым Фурцева облетела всю Индию, Непал. В отличие от простых смертных, которых не выпускают за рубеж с членами семьи, чтобы не остались, члены Политбюро ездят с семьями. Фурцева берет с собой 17-летнюю дочь, в которой супруги Козловы видят будущую невестку.
Побывав в Индии на выставке Святослава Рериха, Екатерина Алексеевна приглашает художника в Советский Союз с первой выставкой. Мы еще многое будем видеть впервые благодаря ее таланту общения.
В мае происходят еще два радостных события - свадьба дочери с Олегом Козловым и назначение Фурцевой министром культуры. Никогда еще у нас культуре не доставался министр столь высокого партийного ранга. Народ тут же откликнулся на эту добавку к партийным чинам:
«Нашли Фурцевой «халтуру»:
Испоганилась земля...
Хочешь ты поднять культуру?
Начинай тогда с Кремля!»
Со стороны работа министра культуры - нескончаемый праздник. Ведь он определяет движение «звезд» по земным орбитам. К нам - Ван Клайберн, к ним - Игорь Моисеев, чей ансамбль несет валюту в «закрома» родины.
Но не знает сторонний наблюдатель, какой механизм должен работать без сбоев, чтобы организовать эти гастроли или вывести на ступени Большого его хор и оркестр перед тысячами зрителей. Сколько средств надо вложить, чтобы самодеятельность соперничала с профессионалами, чтобы кино оставалось по доходности второй (после водки) статьей в бюджете, чтобы родился молодой театр «Современник». Новый министр вошла в эту среду как нагретый нож в масло и сразу стала «своей». С ней можно было и дружить, и отчаянно ссориться.
Ей повезло с временем. Полет Юрия Гагарина в космос 12 апреля 1961 года вывел Советский Союз на первые полосы газет в мире. Счастливое начало 60-х. В те весенние дни казалось, что так будет всегда. На Каннский фестиваль Фурцева приехала вместе с режиссером Юлией Солнцевой представлять «Повесть пламенных лет». Кстати сказать, молодоженов Екатерина Алексеевна тоже берет с собой - Канны в качестве свадебного подарка. В ореоле полета Гагарина советская делегация была обречена на успех самого престижного из престижных фестивалей.
Знакомство с Надей Леже, вдовой художника Фернана Леже, во многом определило культурные связи всех министерских лет Фурцевой. Надя ввела ее в круг и французской интеллигенции, и французской компартии, что тогда было подчас одно и то же - Луи Арагон и Пабло Пикассо, Морис Торез... Но, пожалуй, главное - это мир французских художников, в который окунула ее Надя. Лазурный берег открылся Фурцевой прохладой музеев и керамических мастерских. Среди записей Светланы Фурцевой тех дней есть такая:
«Ее впечатления нельзя ни с чем сравнить. Она влюбилась во Францию и смеялась, что просто не может отступить от русской традиции - поклоняться всему французскому. Надя подсказала ей, где одеваться. У мамы теперь появились вещи от Ланвена, да и духи «Арпеж» очень ей подходят».
Октябрь 1961 года, когда состоялся XXII съезд партии, стал переломным и в жизни страны, и в жизни Екатерины Алексеевны. Диктатура пролетариата как главный лозунг страны была отменена. Внутри партии единства не было, и в этом догматики видели сдачу завоеваний Октября. Президиум съезда выдает его мрачноватую атмосферу. Опасались народных волнений, так как в ночь с 30 на 31 октября выносили из мавзолея Сталина. Фурцева несколько раз звонила в охрану Мавзолея, проверяя, как идет подготовка этого сверхсекретного действа.
Тем временем Хрущев объявил состав Политбюро. Фурцевой там не было. Удар был усилен внезапностью. Сраженная, она уехала на дачу и вскрыла вены. Ее успели спасти. В день закрытия съезда она оказалась в больнице. Этот поступок укрепил власть во мнении, что женщинам не место на Мавзолее. Существует множество домыслов на этот счет. Но если вспомнить метаморфозу отношения Хрущева к маршалу Жукову, то можно было угадать, что Фурцева должна стать следующей в ряду неугодных. Какой властитель любит своих спасителей? Хрущев исключением не стал.
Однако министром культуры ее оставили. Может, просто потому, что недооценивали роль этого заштатного министерства в жизни огромной страны. Но оказалось, что «пожар способствовал ей много к украшенью». Вместо предписанного ушата ледяной воды она оказалась в теплом море.
Прикоснувшись к бесконечному миру искусства не вдруг и не сразу, эта женщина у власти, с самого начала своей карьеры крайне честолюбивая, стала меняться и внешне, и внутренне, обнаружив неожиданно природный артистизм своей натуры, который в соединении с редкой целеустремленностью (чтобы не сказать, одержимостью) принес богатейшие плоды. Она и по-женски, кажется, стала чувствовать себя лучше. Муж - заместитель министра иностранных дел, теперь они вместе на трибуне рядом с Мавзолеем. Родилась внучка (а семейные дела, при всей ее занятости, всегда Фурцеву и волновали, и трогали). И наконец, она обрела друзей в недавно незнакомой и такой притягательной еще с юности среде - музыкантов, актеров, писателей, художников. Однако теперь, не защищенная броней Политбюро, в качестве просто министра культуры Фурцева из деятельного члена грозной Идеологической комиссии превращается в ее поднадзорную.
Из воспоминаний Владимира Баскакова, заместителя министра культуры: «...Настроение у Фурцевой менялось быстро, стоило сменить круг общения. Общение, которое было ее работой, было и ее ежедневной радостью. Снимая «Войну и мир», потом получившую «Оскара», Сергей Бондарчук обошел художественный совет студии, получив «добро» на выбранных им актеров у министра. И, напротив, Фурцева закрыла для Ролана Быкова роль Пушкина, собственное восприятие было для нее аргументом. Но она поддавалась убеждению, особенно, если разговор шел наедине. К людям искусства относилась с пиететом, хотя и верила в возможность партийного руководства ими. У нее были свои пристрастия - Бондарчук, Ефремов, Рихтер и, конечно, Плисецкая».
Особенно интересна история появления в СССР знаменитого миланского оперного театра Ла Скала, который вообще никогда не был в России. И вот наконец это свершилось по решению Фурцевой. Звезды и великий Герберт фон Караян свели с ума меломанов. Директор театра Антонио Гирингелли был в восторге от гастролей и благословившего их министра. Той же осенью 1963 года Большой впервые отправлялся в Милан.
Между гастролями эпоха в СССР сменилась. Октябрьский Пленум ЦК стал заговором против Хрущева, на сей раз под руководством Брежнева. Но теперь у Хрущева в союзниках не было ни великого полководца, ни решительной женщины. Хрущев был отправлен на пенсию. А в кабинете директора Ла Скала директор Большого, Чулаки, вместе с Гирингелли подписали соглашение о сотрудничестве своих великих театров. Оно действует до сих пор. Гирингелли с готовностью откликнулся на просьбу министра о стажировке советских певцов в Ла Скала - все будущие звезды нашей оперы прошли через эту школу.
Десять лет, до конца ее жизни, Фурцева получала от Гирингелли знаки внимания - письма, цветы, милые венецианские фигурки персонажей комедии дель арте... В архиве Фурцевой хранится письмо Людмилы Лонго, референта Гирингелли, приоткрывающее тайну столь неожиданного сближения Ла Скала с СССР: «Уважаемая Екатерина Алексеевна! Доктор Гирингелли попросил меня быть посредником между ним и Вами. Он давно мечтал заказать Ваш портрет. Он собирал Ваши фотографии и поручал различным художникам написать по ним портрет. И все ему не нравилось. Только теперь, как ему кажется, что-то получилось. Он хотел бы поднести этот портрет Вам по случаю приезда Скалы в Москву, в память о многолетнем сотрудничестве, о дружеских отношениях и о той любви и симпатии, которую он всегда испытывал к Вам. Но очень боится, как бы Вы на него не рассердились за смелость, и поэтому поручил мне попытаться выяснить Ваше отношение...»
Середина 60-х баловала советских людей зрелищами. С правления Фурцевой идет у нас традиция международных конкурсов имени Чайковского, молодого балета, размах зарубежных гастролей наших исполнителей и мировых знаменитостей у нас, почему в ее почте находишь странички, написанные рукой Святослава Рихтера, Джакомо Манцу, Сержа Лифаря...
Ирина Александровна Антонова, директор Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, много работавшая с Фурцевой, вспоминает: «У нее была страсть к масштабным проектам. Вывезти шедевры Эрмитажа, Третьяковки, Русского и Пушкинского музеев в Японию без страховки под личную ответственность - она умела рисковать...»
Ее женская притягательность оказалась весьма действенной. Она способна была обаять и мужчин, и женщин. Запад она открыла не с высоты министерского кресла, а через совсем «не уставные» дружбы, вызывавшие большое недовольство компетентных органов. Эти дружбы к концу ее 14-летнего министерского правления принесли богатейшие плоды стране. Давно уехавшие соотечественники из-за рубежа стали приносить нашим музеям свои дары. Третьяковская галерея получила картины из бесценной коллекции Савелия Сорина, вдова которого, Анна, стала близким другом Фурцевой, многочисленные дары Нади Леже, первый и единственный приезд Марка Шагала, подарившего Пушкинскому музею 75 своих литографий, выставка французских импрессионистов. И невероятный по дерзости исполнения показ Джоконды.
Тем не менее ее правление было отнюдь не бесконфликтным. Театральные прогоны с ожиданием вердикта министра - разрешит или запретит - еще одна весьма драматическая, хоть и часто сокрытая страница в жизни любого театра. Хроника не сохранила нам трудностей министерской жизни, комментарий к ее деятельности 70-х можно найти разве что в фольклоре:
«Фурцевой работы много,
Но исправить дело как,
Раз в стране отвергли Бога,
Начался сплошной бардак».
В октябре 1973 года Фурцева с необычайным воодушевлением открывала новое здание МХАТа на Тверском бульваре, не зная, что именно на этой сцене год спустя будут прощаться с нею.
О том дне, 24 октября 1974 года, до сей поры гадают, есть ли какая-нибудь тайна в ее смерти. Пройдя множество инстанций, можно верить лишь медицинскому свидетельству - «острая сердечная недостаточность». Сердце не выдержало: она ведь давно металась между своим партийным долгом и новой, необычной и прекрасной жизнью, которая так властно захватила ее.
Отчего десятилетия спустя мы вспоминаем о Фурцевой, напрочь забыв имена ее преемников? Может, оттого, что она была Личностью и она была Женщиной. А взлет нашего искусства 60-х-70-х и ее вознес на высоту, которую бы ей никогда не достичь в партийных доспехах.
О Е.А.Фурцевой
Цуканов Юрий, 65 лет
19.10.2006 10:55:39
Когда Е.А.Фурцева была во власти, я, простой сельский парень. как и многие мне подобные, знал о многих делах и уважал Е.А., хотя тогда цветного агрессивного пиара не было. Спасибо тем, кто не дает умереть российской истории и дает понять, кто в нее не войдет.
