Соблазн "заглянуть" в прошлое и собственными глазами "увидеть" ушедшую жизнь обуревает любого историка-исследователя. К тому же для подобного путешествия во времени не требуется фантастических приспособлений. Древний документ - самый надежный носитель информации, который, подобно волшебному ключу, отмыкает заветную дверь в прошлое. Такую благословенную для историка возможность получил Даниил Лукич Мордовцев* - известный в XIX веке журналист и писатель.
Его историческая монография "Русские школьные книги" опубликована в 1861 году в четвертой книжке "Чтений в обществе истории и древностей Российских при Московском Университете". Работа посвящена древней русской школе, о которой в то время (а впрочем, и сейчас) еще так мало было известно.
А прежде сего училища бывали в Российском царствии, на Москве, в Великом Новограде и по иным градам... Грамоте, писати и пети, и чести учили. Потому тогда и грамоте гораздых было много, и писцы, и чтецы славны были во всей земле.
Из книги "Стоглав"
Многие и по сию пору уверены, что в допетровскую эпоху на Руси вообще ничему не учили. Более того, само образование тогда якобы преследовала церковь, требовавшая только, чтобы ученики кое-как твердили наизусть молитвы и понемногу разбирали печатные богослужебные книги. Да и учили, мол, лишь детей поповских, готовя их к принятию сана. Те же из знати, кто верил в истину "учение - свет...", поручали образование своих отпрысков выписанным из-за границы иностранцам. Остальные же обретались "во тьме незнания".
Все это опровергает Мордовцев. В своих исследованиях он опирался на любопытный исторический источник, попавший к нему в руки, - "Азбуковник". В предисловии к монографии, посвященной этой рукописи, автор написал следующее: "В настоящее время я имею возможность пользоваться драгоценнейшими памятниками 17-го века, которые еще нигде не были напечатаны, не упомянуты и которые могут послужить к объяснению интересных сторон древней русской педагогики. Материалы эти заключаются в пространной рукописи, носящей название "Азбуковника" и вмещающей в себя несколько разных учебников того времени, сочиненных каким-то "первопроходцем", отчасти списанных с других, таких же, изданий, которые озаглавлены были тем же именем, хотя и различались содержанием и имели различный счет листов".
Исследовав рукопись, Мордовцев делает первый и важнейший вывод: в Древней Руси училища как таковые существовали. Впрочем, подтверждает это и более древний документ - книга "Стоглав" (собрание постановлений Стоглавого Собора, проходившего с участием Ивана IV и представителей Боярской думы в 1550-1551 годах). В ней содержатся разделы, говорящие об образовании. В них, в частности, определено, что училища разрешено содержать лицам духовного звания, если соискатель получит на то разрешение у церковного начальства. Перед тем, как выдать ему таковое, надлежало провести испытания основательности собственных познаний претендента, а от надежных поручителей собрать возможные сведения о его поведении.
Но как были устроены училища, как управлялись, кто в них обучался? На эти вопросы "Стоглав" ответов не давал. И вот в руки историка попадает несколько рукописных "Азбуковников" - книг весьма любопытных. Несмотря на свое название, это, по сути, не учебники (в них нет ни азбуки, ни прописей, ни обучения счету), а скорее руководство для учителя и подробнейшие наставления ученикам. В нем прописан полный распорядок дня школяра, кстати, касающийся не только школы, но и поведения детей за ее пределами.
***
Вслед за автором заглянем в русскую школу XVII века и мы, благо "Азбуковник" дает тому полную возможность. Начинается все с прихода детей утром в специальный дом - училище. В разных "Азбуковниках" наставления по этому поводу написаны в стихах либо в прозе, они же, видимо, служили и для закрепления навыков чтения, а потому ученики упорно твердили:
В доме своем, от сна восстав, умыйся,
Прилучившимся плата краем добре утрися,
В поклонении святым образам продолжися,
Отцу и матери низко поклонися.
В школу тщательно иди
И товарища своего веди,
В школу с молитвой входи,
Тако же вон исходи.
О том же наставляет и прозаический вариант.
Из "Азбуковника" мы узнаем очень важный факт: образование в описываемые времена не было на Руси сословной привилегией. В рукописи, от лица "Мудрости", содержится призыв к родителям разных сословий отдавать отроков для обучения "прехитрой словесности": "Сего ради присно глаголю и глаголя не престану людям благочестивым во слышание, всякого чина же и сана, славным и худородным, богатым и убогим, даже и до последних земледельцев". Ограничением к обучению служили лишь нежелание родителей либо уж совершеннейшая их бедность, не позволявшая хоть чем-нибудь оплатить учителю за обучение чада.
Но последуем за учеником, вошедшим в училище и уже положившим свою шапку на "общую грядку", то есть на полку, поклонившимся и образам, и учителю, и всей ученической "дружине". Школяру, пришедшему в школу ранним утром, предстояло провести в ней целый день, до звона к вечерней службе, который был сигналом и к окончанию занятий.
Учение начиналось с ответа урока, изучавшегося накануне. Когда же урок был всеми рассказан, вся "дружина" совершала перед дальнейшими занятиями общую молитву: "Господи Иисусе Христе Боже наш, содетелю всякой твари, вразуми мя и научи книжного писания и сим увем хотения Твоя, яко да славлю Тя во веки веков, аминь!"
Затем ученики подходили к старосте, выдававшему им книги, по которым предстояло учиться, и рассаживались за общим длинным ученическим столом. Каждый занимал место, указанное ему учителем, соблюдая при этом следующие наставления:
Малии в вас и велицыи все равны,
Учений же ради вящих местом да будут знатны...
Не потесняй ближнего твоего
И не называй прозвищем товарища своего...
Тесно друг к другу не сочитайтеся,
Коленями и локтями не присвояйтеся...
Данное тебе учителем кое место,
Тут житие твое да будет вместно...
***
Книги, будучи собственностью школы, составляли главную ее ценность. Отношение к книге внушалось трепетное и уважительное. Требовалось, чтобы ученики, "замкнув книгу", всегда клали ее печатью кверху и не оставляли в ней "указательных древец" (указок), не слишком разгибали и не листали попусту. Категорически запрещалось класть книги на лавку, а по окончании учения книги надлежало отдать старосте, который складывал их в назначенное место.
И еще один совет - не увлекаться разглядыванием книжных украшений - "повалок", а стремиться понять написанное в них.
Книги ваши добре храните
И опасно на место кладите.
...Книгу, замкнув, печатью к высоте
полагай,
Указательного же древца в нею отнюдь
не влагай...
Книги к старосте в соблюдение,
со молитвой, приносите,
Тако же заутро принимая,
с поклонением, относите...
Книги свои не вельми разгибайте,
И листов в них тож не пригибайте...
Книг на седалищном месте
не оставляйте,
Но на уготованном столе
добре поставляйте...
Книг аще кто не бережет,
Таковый души своей не бережет...
Почти дословное совпадение фраз прозаического и стихотворного вариантов разных "Азбуковников" позволило Мордовцеву предположить, что правила, в них отраженные, едины для всех училищ XVII века, а следовательно, можно говорить об общем их устройстве в допетровской Руси. К этому же предположению подвигает и похожесть наставлений относительно довольно странного требования, запрещающего ученикам рассказывать вне стен школы о том, что в ней происходит.
В дом отходя, школьных бытностей
не кажи,
Сему и всякого товарища своего накажи...
Словес смехотворных и подражание
в школу не вноси,
Дел же бывавших в ней отнюдь не износи.
Такое правило как бы обособляло учеников, замыкая школьный мир в отдельную, почти семейную общность. С одной стороны, оно огораживало ученика от "неполезных" влияний внешнего окружения, с другой - связывая учителя и его подопечных особенными отношениями, недоступными даже для ближайших родственников, исключало вмешательство посторонних в процесс обучения и воспитания. Поэтому услышать из уст тогдашнего учителя столь часто употребляемую ныне фразу "Без родителей в школу не приходи" было просто немыслимо.
***
Еще одно наставление, роднящее все "Азбуковники", говорит о тех обязанностях, которые в школе возлагались на учеников. Они должны были "пристроять школу": мести сор, мыть полы, лавки и стол, менять воду в сосудах под "светцем" - подставкой для лучины. Освещение школы с помощью той же лучины также было обязанностью учеников, как и топка печей. На такие работы (говоря языком современным - на дежурство) староста школьной "дружины" назначал учеников посменно: "Кто школу нагревает, тот в той и все пристрояет".
Сосуды воды свежия в школу приносите,
Лохань же со стоялой водой вон износите,
Стол и лавки чисто велица моются,
Да приходящим в школу не гнюсно видится;
Сим бо познается ваша личная лепота
Аще у вас будет школьная чистота.
Наставления призывают учеников не драться, не шалить, не воровать. Особенно строго запрещается шуметь в самой школе и рядом с ней. Жесткость такого правила понятна: училище находилось в доме, принадлежащем учителю, рядом с усадьбами других жителей города. Поэтому шум и разные "неустройства", способные вызвать гнев соседей, вполне могли обернуться доносом церковному начальству. Учителю пришлось бы давать неприятнейшие объяснения, а если это не первый донос, то содержатель школы мог "попасть под запрещение содержать училище". Вот почему даже попытки нарушить школьные правила пресекались сразу же и нещадно.
Вообще дисциплина в древнерусской школе была крепкая, суровая. Весь день четко расписан правилами, даже пить воду позволялось только трижды в день, а "ради нужды на двор отходити" можно было с разрешения старосты считанные разы. В этом же пункте содержатся и некие правила гигиены:
Ради нужды кому отходити,
К старосте четырежды днем ходите,
Немедля же паки оттуда приходите,
Руки для чистоты да измываете,
Егда тамо когда бываете.
***
Все "Азбуковники" имели обширный раздел - о наказаниях ленивых, нерадивых и строптивых учеников с описанием самых разнообразных форм и методов воздействия. Не случайно "Азбуковники" начинаются панегириком розге, писанным киноварью на первом листе:
Благослови, Боже, оные леса,
Иже розги родят на долгие времена...
И не только "Азбуковник" воспевает розгу. В азбуке, напечатанной в 1679 году, есть такие слова: "Розга ум вострит, возбуждает память".
Не нужно, однако, думать, что ту власть, которой обладал учитель, он употреблял сверх всякой меры - хорошее учение искусной поркой не заменишь. Тому, кто прославился как мучитель да еще плохо учащий, никто бы не дал своих детей в учение. Врожденная жестокость (если таковая имеется) не проявляется в человеке внезапно, и патологически жестокой личности никто не позволил бы открыть училище. О том, как следует учить детей, говорилось и в Уложении Стоглавого Собора, бывшем, по сути, руководством для учителей: "не яростью, не жестокостью, не гневом, но радостным страхом и любовным обычаем, и сладким поучением, и ласковым утешением".
Вот между этими двумя полюсами где-то и пролегала стезя воспитания, и когда "сладкое поучение" не шло в прок, то в дело вступал "педагогический инструмент", по уверениям знатоков, "вострящий ум, возбуждающий память". В различных "Азбуковниках" правила на этот счет изложены доступно самому "грубоумному" ученику:
Если кто учением обленится,
Таковый ран терпети не постыдится...
Поркой не исчерпывался арсенал наказаний, и надо сказать, что розга была в том ряду последней. Шалуна могли отправить в карцер, роль которого с успехом исполнял школьный "нужной чулан". Есть в "Азбуковниках" упоминание и о такой мере, которая нынче называется "оставить после уроков":
Если кто урока не учит,
Таковый из школы свободного отпуста
не получит...
Впрочем, точного указания, уходили ли ученики для обеда по домам, в "Азбуковниках" нет. Более того, в одном из мест говорится, что учитель "во время хлебоядения и полуденного от учения пристания" должен читать своим ученикам "полезные писания" о мудрости, о поощрении к учению и дисциплине, о праздниках и т. д. Остается предположить, что такого рода поучения школяры слушали за общим обедом в школе. Да и другие признаки указывают на то, что при школе имелся общий обеденный стол, содержавшийся на родительскую складчину. (Впрочем, возможно, в разных школах именно этот порядок не был одинаковым.)
***
Итак, большую часть дня ученики неотлучно находились в школе. Для того чтобы иметь возможность отдохнуть или отлучиться по необходимым делам, учитель избирал себе из учеников помощника, называемого старостой. Роль старосты во внутренней жизни тогдашней школы была чрезвычайно важна. После учителя староста был вторым человеком в школе, ему даже дозволялось замещать самого учителя. Поэтому выбор старосты и для ученической "дружины", и для учителя было делом важнейшим. "Азбуковник" предписывал выбирать таковых самому учителю из старших учеников, в учебе прилежных и благоприятных душевных качеств. Учителя книга наставляла: "Имей у себя в остерегании их (то есть старост. - В.Я.). Добрейших и искусных учеников, могущих и без тебе оглашати их (учеников. - В.Я.) пастушеским словом".
О количестве старост говорится по-разному. Скорее всего, их было трое: один староста и два его подручных, поскольку круг обязанностей "избранных" был необычайно широк. Они наблюдали за ходом учебы в отсутствие учителя и даже имели право наказывать виновных за нарушение порядка, установленного в школе. Выслушивали уроки младших школьников, собирали и выдавали книги, следили за их сохранностью и должным с ними обращением. Ведали "отпуском на двор" и питьем воды. Наконец, распоряжались отоплением, освещением и уборкой школы. Староста и его подручные представляли учителя в его отсутствие, а при нем - доверенных помощников.
Все управление школой старосты проводили без всякого доносительства учителю. По крайней мере, так считал Мордовцев, не найдя в "Азбуковниках" ни одной строчки, поощрявшей фискальство и наушничество. Наоборот, учеников всячески приучали к товариществу, жизни в "дружине". Если же учитель, ища провинившегося, не мог точно указать на конкретного ученика, а "дружина" его не выдавала, тогда объявлялось наказание всем ученикам, и они скандировали хором:
В некоторых из нас есть вина,
Которая не перед многими дньми была,
Виновни, слышав сие, лицом рдятся,
Понеже они нами, смиренными, гордятся.
Часто виновник, дабы не подводить "дружину", снимал порты и сам "восходил на козла", то есть ложился на лавку, на которой и производилось "задавание лозанов по филейным частям".
***
Стоит ли говорить, что и учение, и воспитание отроков были тогда проникнуты глубоким почтением к православной вере. Что смолоду вложено, то и произрастет во взрослом человеке: "Се бо есть ваше детское, в школе учащихся дело, паче же совершенных в возрасте". Ученики были обязаны ходить в церковь не только в праздничные и воскресные дни, но и в будни, после окончания занятий в училище.
Вечерний благовест давал знак к окончанию учения. "Азбуковник" поучает: "Егда отпущены будите, вси купно воссташе и книги своя книгохранителю вдаваше, единым возглашением всем купно и единогласно воспевайте молитву преподобного Симеона Богоприимца: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко" и "Преславная Приснодево". После этого ученики должны были идти к вечерне, учитель же наставлял их, дабы в церкви вели себя благопристойно, потому что "все знают, что вы учитесь в школе".
Однако требования пристойно вести себя не ограничивались только школой или храмом. Училищные правила распространялись и на улицу: "Егда же учитель отпустит вас в подобное время, со всем смирением до дому своего идите: шуток и кощунств, пхания же друг друга, и биения, и резвого бегания, и камневержения, и всяких подобных детских глумлений, да не водворится в вас". Не поощрялось и бесцельное шатание по улицам, особенно возле всяческих "зрелищных заведений", называемых тогда "позорищами".
Конечно же приведенные правила - более благие пожелания. Нет в природе таких детей, что удержались бы от "пхания и резвого бегания", от "камневержения" и похода "на позорище" после того, как они целый день провели в школе. Понимали это в старину и учителя и потому стремились всеми мерами уменьшить время безнадзорного пребывания учеников на улице, толкающей их к соблазнам и к шалостям. Не только в будние дни, но в воскресные и в праздничные школяры обязаны были приходить в училище. Правда, в праздники уже не учились, а только отвечали выученное накануне, читали вслух Евангелие, слушали поучения и разъяснения учителя своего о сути праздника того дня. Потом все вместе шли в церковь к литургии.
Любопытно отношение к тем ученикам, у которых учение шло плохо. В этом случае "Азбуковник" отнюдь не советует их усиленно пороть или наказывать как-то иначе, а, наоборот, наставляет: "кто "борзоучащийся", да не возносится над товарищем "грубоучащимся". Последним настоятельно советовалось молиться, призывая на помощь Бога. А учитель с такими учениками занимался отдельно, говоря им постоянно о пользе молитвы и приводя примеры "от писания", рассказывая о таких подвижниках благочестия, как Сергий Радонежский и Александр Свирский, которым учение поначалу совсем не давалось.
Из "Азбуковника" видны подробности учительской жизни, тонкости взаимоотношени й с родителями учеников, вносившими учителю по договоренности и по возможности каждого плату за обучение своих деток - частью натурой, частью деньгами.
Помимо школьных правил и порядков "Азбуковник" рассказывает о том, как после прохождения первоначального образования ученики приступают к изучению "семи свободных художеств". Под коими подразумевались: грамматика, диалектика, риторика, музыка (имелось в виду церковное пение), арифметика и геометрия ("геометрией" тогда называлось "всякое землемерие", включавшее в себя и географию и космогонию), наконец, "последней по счету, но первой действом" в перечне наук, изучавшихся тогда, называлась астрономия (или по-славянски "звездознание").
А еще в училищах занимались изучением стихотворного искусства, силлогизмов, изучали целебры, знание которых считалось необходимым для "виршеслогательства", знакомились с "рифмом" из сочинений Симеона Полоцкого, узнавали стихотворные меры - "един и десять родов стиха". Учились сочинять двустишия и сентенции, писать приветствия в стихах и в прозе.
***
К сожалению, труд Даниила Лукича Мордовцева остался неоконченным, его монография была завершена фразой: "На днях перевели Преосвященного Афанасия в Астраханскую Епархию, лишив меня возможности окончательно разобрать интересную рукопись, и потому, не имея под рукой "Азбуковников", и принужден я окончить свою статью тем, на чем остановился. Саратов 1856 год".
И тем не менее уже через год после того, как работа Мордовцева была напечатана в журнале, его монографию с тем же названием издал Московский университет. Талант Даниила Лукича Мордовцева и множественность тем, затронутых в источниках, послуживших для написания монографии, сегодня позволяют нам, минимально "домысливая ту жизнь", совершить увлекательное и не без пользы путешествие "против потока времени" в семнадцатый век.
В. ЯРХО, историк
* Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905), окончив гимназию в Саратове, учился сначала в Казанском, затем в С.-Петербургском университете, который окончил в 1854 году по историко-филологическому факультету. В Саратове же он начал литературную деятельность. Выпустил несколько исторических монографий, опубликованных в "Русском слове", "Русском вестнике", "Вестнике Европы". Монографии обратили на себя внимание, и Мордовцеву предлагают даже занять кафедру истории в С.-Петербургском университете. Не менее был известен Даниил Лукич и как писатель на исторические темы.
От епископа Саратовского Афанасия Дроздова он получает рукописные тетради XVII века, рассказывающие о том, как были организованы училища на Руси.
***
Вот как описывает Мордовцев попавшую к нему рукопись: "Сборник состоял из нескольких отделов. В первом помещается несколько "Азбуковников", с особенным счетом тетрадок; вторая половина состоит из двух отделов: в первом - 26 тетрадок, или 208 листов; во втором 171 лист. Вторая половина рукописи, оба ее отдела, писаны одною и той же рукой... Тою же рукой выписан и весь отдел, состоящий из "Азбуковников", "Письмовников", "Школьных благочиний" и прочего - до 208 листа. Далее тем же почерком, но иными чернилами написано до 171-го листа и на том листе, "четвероконечной " хитрой тайнописью написано "Начато в Соловецкой пустыни, тож де на Костроме, под Москвою во Ипатской честной обители, тем же первостранником в лето миробытиа 7191 (1683 г.)".
Источник "Наука и жизнь" №7, 2002
В IX веке , когда только появилось отдельное государство – Киевская Русь, а русичи были язычниками, письменность уже существовала, но образование было еще не развито. Учили детей в основном индивидуально, и только потом появилось групповое обучение, которое стало прообразом школ. Это совпало с изобретением буквенно-звуковой системы обучения. Русь в те времена была тесно связана торговыми отношениями с Византией, откуда к нам начало проникать христианство, задолго до его официального принятия. Поэтому первые школы на Руси были двух типов – языческие (куда принимались только отпрыски языческой верхушки) и христианские (для детей тех мелких княжичей, которые уже к тому времени крестились).
X век
В дошедших до нас древних грамотах написано, что основателем школ на Руси стал князь Владимир Красное Солнышко. Как известно, именно он явился инициатором и исполнителем перехода Руси в православную христианскую веру. Русичи в то время были язычниками и яростно противились новой религии. Для того чтобы народ побыстрее принял христианство, организовывалось повсеместное обучение грамоте, чаще всего на дому у священника. В качестве учебников выступали церковные книги – Псалтырь и Часослов. Детей из высших сословий отправляли учиться, как написано в летописи: в «книжное научение». Народ всячески противился новшеству, но отдавать сыновей в школы все же приходилось (за этим строго следили) и матери рыдали и причитали, собирая нехитрые пожитки своих чад.
«Устный счет. В народной школе С. А. Рачинского» - картина русского художника Н. П. Богданова-Бельского
© Изображение: Wikimedia Commons
Известна дата основания самой большой школы «книжного учения» – 1028 год, сын князя Владимира князь Ярослав Мудрый самолично отобрал 300 смышленых мальчиков из привилегированной среды дружинников и мелких князей и отправил их учиться в Великий Новгород – самый большой в то время город. По указанию руководства страны активно переводились греческие книги и учебники. Школы открывали почти при каждой вновь построенной церкви или монастыре, это и были так широко известные впоследствии – церковно-приходские школы.
XI век
Реконструкция старинных счетов и азбуки
© Фото: lori.ru
Это период расцвета Киевской Руси. Уже была развита широкая сеть монастырских школ, школ начальной грамоты. В программу школ входили счет, письмо и хоровое пение. Были также «школы книжного учения», с повышенным уровнем образования, в них детей учили работать с текстом и готовили в будущем для государственной службы. Работала «Дворцовая школа» при Софийском соборе, та самая, которую основал князь Ярослав Мудрый. Она теперь имела международное значение, в ней готовились переводчики и писцы. Также было несколько женских школ, где учили грамоте девочек из богатых семей.
Высшая феодальная знать учила детей на дому, отправляя по несколько отпрысков в отдельные, принадлежавшие им же селения. Там знатный боярин, грамотный и образованный, которого называли «кормильцем», учил детей грамоте, 5-6 языкам и основам государственного управления. Известно, что княжич самостоятельно «руководил» селением, в котором находилось «кормильство» (школа для высшей знати). Но школы были только в городах, в селах грамоте не учили.
XVI век
Во время монголо-татарского нашествия (начиная с XIII века) так широко развивающееся массовое образование на Руси было по понятным причинам приостановлено. И только начиная с XVI века, когда Русь полностью «освободилась от полона», школы начали возрождаться, причем называться они стали «училищами». Если до этого времени сведения об образовании были в очень малом количестве в дошедших до нас летописях, то с XVI века сохранился бесценный документ, книга «Стоглав» – собрание постановлений Стоглавого Собора, в котором участвовали высшее руководство страны и церковные иерархи.
Стоглав (Титульный лист)
© Иллюстрация: Wikimedia Commons
В нем немало места было отведено вопросам образования, в частности, указывалось на то, что учителем могло стать только духовное лицо, получившее соответствующее образование. Таких людей сначала экзаменовали, потом собирали сведения об их поведении (человек не должен быть жестоким и злым, иначе никто детей в школу не отдаст) и только после всего позволяли учительствовать. Учитель вел один все предметы, ему помогал староста из числа учеников. Первый год учили алфавит (тогда надо было знать «полное имя» буквы), второй год складывали буквы в слоги, а на третий уже читали. В училища по-прежнему отбирали мальчиков из любых сословий, главное, чтобы они были смекалистыми и толковыми.
Первый русский букварь
Известна дата его появления – букварь напечатал Иван Федоров, первый русский книгоиздатель, в 1574 году. В нем было 5 тетрадей, в каждой – по 8 листов. Если пересчитать все в привычный для нас формат, то в первом букваре было 80 страниц. В те времена детей обучали по так называемому «буквослагательному» методу, унаследованного от греков и римлян. Дети заучивали наизусть слоги, состоявшие поначалу из двух букв, потом к ним добавлялась третья. Ученики знакомились также с основами грамматики, им давались сведения о правильных ударениях, падежах и спряжениях глаголов. Во второй части Азбуки были материалы для чтения – молитвы и отрывки из Библии.
© Фото: lori.ru
XVII век
Дореволюционный учебник геометрии.
© Фото: lori.ru
До нас дошла чудом сохранившаяся ценнейшая рукопись «Азбуковник», написанная неизвестными авторами или автором в XVII веке. Это нечто вроде руководства для учителя. В нем четко указано, что учение на Руси никогда не было сословной привилегией. В книге так и написано, что учиться может даже «убогий и худородный». Но и насильно, в отличие от X века, никто не заставлял. Плата за учение для бедных была минимальной, «хотя бы какой-нибудь». Конечно, находились и те, кто был настолько нищим, что не мог дать учителю ничего, но, если желание учиться у ребенка присутствовало и он был «быстроумным», то земству (местному руководству) вменялось в обязанность дать ему самое начальное образование. Справедливости ради надо сказать, что так земство поступало не везде.
В «Азбуковнике» подробно описан день тогдашнего школьника. Правила для всех школ допетровской Руси были одинаковыми. Дети приходили в училище ранним утром и уходили после вечерней молитвы, проведя в школе весь день. Сначала дети рассказывали вчерашний урок, потом все ученики (их называли «дружиной») вставали на всеобщую молитву. После этого все рассаживались за длинным столом и слушали учителя. Книги домой детям не выдавались, они были главной ценностью школы.
Реконструкция класса бывшей художественной школы усадьбы Тенешевых, Талашкино Смоленской области.
© Фото: lori.ru
Детям подробно рассказывали, как нужно обращаться с учебником, чтобы он долго хранился. Убирались в школе и занимались ее отоплением сами дети. «Дружину» учили грамматике, риторике, церковному пению, землемерию (т.е. основам геометрии и географии), арифметике, «звездознанию» или основам астрономии. Также изучали и стихотворное искусство. Допетровская эпоха была необычайно интересной на Руси, но первые революционные преобразования ввел именно Петр I.
В России каждый новый век приносит свои изменения, а иной раз все меняет новый правитель. Так получилось с царем-реформатором Петром I. Благодаря ему в России появились новые подходы к образованию.
XVIII век, 1-я половина
Образование стало более светским: богословие теперь преподавалось только в епархиальных школах и только для детей духовенства, причем для них обучение чтению и письму было обязательным. Тем, кто отказывался, грозила военная служба, что в условиях почти непрекращающихся войн было опасно для жизни. Так на Руси сформировалось новое сословие.
В 1701 году по указу Петра I, который желал подготовить собственных специалистов для армии и флота (тогда на этих местах работали исключительно иностранцы), в Москве была открыта Школа математических и навигационных наук или, как ее еще называли, Школа пушкарского приказа. В ней было 2 отделения: нижняя школа (младшие классы), где обучали письму и арифметике, и верхняя школа (старшие классы), для обучения языкам и инженерным наукам.
Существовало также подготовительное отделение, или цифирная школа, где учили читать и считать. Последняя так понравилась Петру, что он повелел по ее образу и подобию создать такие школы и в других городах. Первую школу открыли в Воронеже. Интересно, что там учили и взрослых – как правило, военных нижних чинов.
Дети в церковной школе
© Фото: lori.ru
В цифирных школах учились грамоте и счету дети духовенства, а также дети солдат, пушкарей, дворян, то есть почти всех, кто демонстрировал тягу к знаниям. В 1732 году при полках были основаны гарнизонные школы для солдатских отпрысков. В них, кроме чтения и арифметики, преподавались основы военного дела, а учителями были офицеры.
У Петра I была благая цель – широкомасштабное всеобщее начальное образование, но, как бывало не раз в истории, народ принуждали к этому с помощью розог и устрашений. Подданные начали роптать, выступать против обязательного для некоторых сословий посещения школ. Все закончилось тем, что Адмиралтейство (которое ведало цифирными школами) само попыталось от них избавиться, но Святейший Синод (высший орган управления Русской церковью, который влиял на жизнь страны) не согласился взять их под свое крыло, отметив, что духовное и светское образование не должны совмещаться. Тогда цифирные школы были соединены с гарнизонными. Это имело большое значение для истории образования. Именно гарнизонные школы отличались высоким уровнем подготовки, и оттуда впоследствии вышло много прекрасно обученных людей, которые вплоть до эпохи правления Екатерины II служили опорой русскому просвещению, работая преподавателями.
Пажеский корпус на Садовой улице в Санкт-Петербурге
© Фото: lori.ru
XVIII век, 2-я половина
Если раньше в одной школе могли учиться дети из разных сословий, то позже начали формироваться сословные школы. Первой ласточкой стал Сухопутный Шляхтецкий корпус или, говоря современным языком, школа для дворянских детей. По этому принципу позже были созданы Пажеский корпус, а также Морской и Артиллерийский.
Дворяне отправляли туда совсем маленьких детей, которые по окончании получали специальность и офицерское звание. Для всех остальных сословий начали повсеместно открываться народные училища. В крупных городах это были так называемые главные училища, с четырьмя классами образования, в мелких – малые, с двумя классами.
Впервые в России было введено предметное преподавание, появились учебные планы, разрабатывалась методическая литература. Занятия стали начинаться и заканчиваться в одно время по всей стране. Каждое сословие обучалось по-разному, но обучаться могли практически все, даже дети крепостных, хотя, конечно, им было тяжелее всего: зачастую их обучение зависело от прихоти помещика или от того, захочет ли тот содержать школу и платить зарплату учителю.
К концу века по всей России было более 550 учебных заведений и более 70 000 учеников.
Урок английского языка
© Фото: lori.ru
XIX век
Это было время большого прорыва, хотя, конечно, мы все еще проигрывали Европе и США. Активно действовала общеобразовательная школа (народные училища), для дворян действовали общеобразовательные гимназии. Открыты они были поначалу только в трех самых крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге и Казани.
Специализированное образование для детей было представлено солдатскими школами, кадетскими и шляхтецкими (дворянскими) корпусами и множеством духовных училищ.
В 1802 году впервые было учреждено Министерство народного образования. В следующем году оно разработало новые принципы: в частности, было особо выделено, что низшие ступени образования с этого момента будут бесплатными и принимать туда будут представителей любого сословия.
Учебник русской истории Ф. Новицкого, переиздание 1904 года
© Фото: lori.ru
Малые народные училища были заменены одноклассными приходскими школами (для детей крестьян), в каждом городе обязали построить и содержать трехклассное уездное училище (для купцов, ремесленников и других городских обывателей), а главные народные училища были преобразованы в гимназии (для дворян). В последние заведения имели право теперь поступить и дети чиновников, не имеющих дворянского звания. Благодаря этим преобразованиям сеть учебных учреждений была значительно расширена.
Детей низших сословий обучали четырем правилами арифметики, чтению и письму, а также закону Божию. Детей из средних сословий (мещан и купцов) в дополнение к этому – геометрии, географии, истории. В гимназиях готовили к поступлению в университеты, которых в России было уже шесть (немалое количество для того времени). Девочек по-прежнему крайне редко отдавали учиться в школу, как правило, их учили на дому.
После отмены крепостного права (1861 г.) ввелось доступное всесословное образование. Появились земские, церковно-приходские и воскресные школы. Гимназии разделились на классические и реальные. Причем в последние принимали детей из любых сословий, родители которых могли накопить на обучение. Плата была относительно невысокой, что подтверждает большое количество реальных гимназий.
Активно начали открываться женские училища, которые были доступны только для детей из числа горожан среднего достатка. Женские училища были с трех- и шестилетним образованием. Появились женские гимназии.
Церковно-приходская школа, 1913 год
XX век
В 1908 году был принят закон о всеобщем образовании. Начальное образование стало развиваться особенно быстрыми темпами – государство активно финансировало новые учебные заведения. Было узаконено бесплатное (по не всеобщее) образование, что сыграло огромную роль в развитии страны. В европейской части России практически все мальчики и половина девочек учились в начальных школах, на другой территории ситуация было похуже, но почти половина городских детей и почти треть крестьянских тоже имели начальное образование.
Конечно, на фоне других европейских государств это были несоизмеримые цифры, ведь к тому времени в развитых странах уже по несколько веков действовал закон о всеобщем начальном образовании.
Образование стало всеобщим и вседоступным в нашей стране только после принятия советской власти.
Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905)
Типичные для России металлические чернильницы XVII века. На протяжении средневековья их форма остается неизменной.
Фреска из Помпей. I век н. э. Портрет горожанина со свитком в руке и его жены, которая держит церы (дневнеримские таблички для письма) и стиль - острую палочку для писания.
Древнеримский рельеф изображает сцену домашнего обучения: по обе стороны от наставника - мальчики, занятые чтением папирусов.
В 1901 году портрет Д. Л. Мордовцева написал Борис Кустодиев.
Страница из букваря Кариена Истомина, напечатанного в типографии Московского печатного двора в 1694 году.
Миниатюра из рукописной книги XVII века, рассказывающая о школьном обучении на Руси.
Соблазн "заглянуть" в прошлое и собственными глазами "увидеть" ушедшую жизнь обуревает любого историка-исследователя. К тому же для подобного путешествия во времени не требуется фантастических приспособлений. Древний документ - самый надежный носитель информации, который, подобно волшебному ключу, отмыкает заветную дверь в прошлое. Такую благословенную для историка возможность получил Даниил Лукич Мордовцев - известный в XIX веке журналист и писатель. Его историческая монография "Русские школьные книги" опубликована в 1861 году в четвертой книжке "Чтений в обществе истории и древностей Российских при Московском Университете". Работа посвящена древней русской школе, о которой в то время (а впрочем, и сейчас) еще так мало было известно.
... А прежде сего училища бывали в Российском царствии, на Москве, в Великом Новограде и по иным градам... Грамоте, писати и пети, и чести учили. Потому тогда и грамоте гораздых было много, и писцы, и чтецы славны были во всей земле.
Из книги "Стоглав"
Многие и по сию пору уверены, что в допетровскую эпоху на Руси вообще ничему не учили. Более того, само образование тогда якобы преследовала церковь, требовавшая только, чтобы ученики кое-как твердили наизусть молитвы и понемногу разбирали печатные богослужебные книги. Да и учили, мол, лишь детей поповских, готовя их к принятию сана. Те же из знати, кто верил в истину "учение - свет...", поручали образование своих отпрысков выписанным из-за границы иностранцам. Остальные же обретались "во тьме незнания".
Все это опровергает Мордовцев. В своих исследованиях он опирался на любопытный исторический источник, попавший к нему в руки, - "Азбуковник". В предисловии к монографии, посвященной этой рукописи, автор написал следующее: "В настоящее время я имею возможность пользоваться драгоценнейшими памятниками 17-го века, которые еще нигде не были напечатаны, не упомянуты и которые могут послужить к объяснению интересных сторон древней русской педагогики. Материалы эти заключаются в пространной рукописи, носящей название "Азбуковника" и вмещающей в себя несколько разных учебников того времени, сочиненных каким-то "первопроходцем", отчасти списанных с других, таких же, изданий, которые озаглавлены были тем же именем, хотя и различались содержанием и имели различный счет листов".
Исследовав рукопись, Мордовцев делает первый и важнейший вывод: в Древней Руси училища как таковые существовали. Впрочем, подтверждает это и более древний документ - книга "Стоглав" (собрание постановлений Стоглавого Собора, проходившего с участием Ивана IV и представителей Боярской думы в 1550-1551 годах). В ней содержатся разделы, говорящие об образовании. В них, в частности, определено, что училища разрешено содержать лицам духовного звания, если соискатель получит на то разрешение у церковного начальства. Перед тем, как выдать ему таковое, надлежало провести испытания основательности собственных познаний претендента, а от надежных поручителей собрать возможные сведения о его поведении.
Но как были устроены училища, как управлялись, кто в них обучался? На эти вопросы "Стоглав" ответов не давал. И вот в руки историка попадает несколько рукописных "Азбуковников" - книг весьма любопытных. Несмотря на свое название, это, по сути, не учебники (в них нет ни азбуки, ни прописей, ни обучения счету), а скорее руководство для учителя и подробнейшие наставления ученикам. В нем прописан полный распорядок дня школяра, кстати, касающийся не только школы, но и поведения детей за ее пределами.
Вслед за автором заглянем в русскую школу XVII века и мы, благо "Азбуковник" дает тому полную возможность. Начинается все с прихода детей утром в специальный дом - училище. В разных "Азбуковниках" наставления по этому поводу написаны в стихах либо в прозе, они же, видимо, служили и для закрепления навыков чтения, а потому ученики упорно твердили:
В доме своем, от сна восстав, умыйся,
Прилучившимся плата краем добре утрися,
В поклонении святым образам продолжися,
Отцу и матери низко поклонися.
В школу тщательно иди
И товарища своего веди,
В школу с молитвой входи,
Тако же вон исходи.
О том же наставляет и прозаический вариант.
Из "Азбуковника" мы узнаем очень важный факт: образование в описываемые времена не было на Руси сословной привилегией. В рукописи, от лица "Мудрости", содержится призыв к родителям разных сословий отдавать отроков для обучения "прехитрой словесности": "Сего ради присно глаголю и глаголя не престану людям благочестивым во слышание, всякого чина же и сана, славным и худородным, богатым и убогим, даже и до последних земледельцев". Ограничением к обучению служили лишь нежелание родителей либо уж совершеннейшая их бедность, не позволявшая хоть чем-нибудь оплатить учителю за обучение чада.
Но последуем за учеником, вошедшим в училище и уже положившим свою шапку на "общую грядку", то есть на полку, поклонившимся и образам, и учителю, и всей ученической "дружине". Школяру, пришедшему в школу ранним утром, предстояло провести в ней целый день, до звона к вечерней службе, который был сигналом и к окончанию занятий.
Учение начиналось с ответа урока, изучавшегося накануне. Когда же урок был всеми рассказан, вся "дружина" совершала перед дальнейшими занятиями общую молитву: "Господи Иисусе Христе Боже наш, содетелю всякой твари, вразуми мя и научи книжного писания и сим увем хотения Твоя, яко да славлю Тя во веки веков, аминь!"
Затем ученики подходили к старосте, выдававшему им книги, по которым предстояло учиться, и рассаживались за общим длинным ученическим столом. Каждый занимал место, указанное ему учителем, соблюдая при этом следующие наставления:
Малии в вас и велицыи все равны,
Учений же ради вящих местом да будут знатны...
Не потесняй ближнего твоего
И не называй прозвищем товарища своего...
Тесно друг к другу не сочитайтеся,
Коленями и локтями не присвояйтеся...
Данное тебе учителем кое место,
Тут житие твое да будет вместно...
Книги, будучи собственностью школы, составляли главную ее ценность. Отношение к книге внушалось трепетное и уважительное. Требовалось, чтобы ученики, "замкнув книгу", всегда клали ее печатью кверху и не оставляли в ней "указательных древец" (указок), не слишком разгибали и не листали попусту. Категорически запрещалось класть книги на лавку, а по окончании учения книги надлежало отдать старосте, который складывал их в назначенное место. И еще один совет - не увлекаться разглядыванием книжных украшений - "повалок", а стремиться понять написанное в них.
Книги ваши добре храните
И опасно на место кладите.
...Книгу, замкнув, печатью к высоте
полагай,
Указательного же древца в нею отнюдь
не влагай...
Книги к старосте в соблюдение,
со молитвой, приносите,
Тако же заутро принимая,
с поклонением, относите...
Книги свои не вельми разгибайте,
И листов в них тож не пригибайте...
Книг на седалищном месте
не оставляйте,
Но на уготованном столе
добре поставляйте...
Книг аще кто не бережет,
Таковый души своей не бережет...
Почти дословное совпадение фраз прозаического и стихотворного вариантов разных "Азбуковников" позволило Мордовцеву предположить, что правила, в них отраженные, едины для всех училищ XVII века, а следовательно, можно говорить об общем их устройстве в допетровской Руси. К этому же предположению подвигает и похожесть наставлений относительно довольно странного требования, запрещающего ученикам рассказывать вне стен школы о том, что в ней происходит.
В дом отходя, школьных бытностей
не кажи,
Сему и всякого товарища своего накажи...
Словес смехотворных и подражание
в школу не вноси,
Дел же бывавших в ней отнюдь не износи.
Такое правило как бы обособляло учеников, замыкая школьный мир в отдельную, почти семейную общность. С одной стороны, оно огораживало ученика от "неполезных" влияний внешнего окружения, с другой - связывая учителя и его подопечных особенными отношениями, недоступными даже для ближайших родственников, исключало вмешательство посторонних в процесс обучения и воспитания. Поэтому услышать из уст тогдашнего учителя столь часто употребляемую ныне фразу "Без родителей в школу не приходи" было просто немыслимо.
Еще одно наставление, роднящее все "Азбуковники", говорит о тех обязанностях, которые в школе возлагались на учеников. Они должны были "пристроять школу": мести сор, мыть полы, лавки и стол, менять воду в сосудах под "светцем" - подставкой для лучины. Освещение школы с помощью той же лучины также было обязанностью учеников, как и топка печей. На такие работы (говоря языком современным - на дежурство) староста школьной "дружины" назначал учеников посменно: "Кто школу нагревает, тот в той и все пристрояет".
Сосуды воды свежия в школу приносите,
Лохань же со стоялой водой вон износите,
Стол и лавки чисто велица моются,
Да приходящим в школу не гнюсно видится;
Сим бо познается ваша личная лепота
Аще у вас будет школьная чистота.
Наставления призывают учеников не драться, не шалить, не воровать. Особенно строго запрещается шуметь в самой школе и рядом с ней. Жесткость такого правила понятна: училище находилось в доме, принадлежащем учителю, рядом с усадьбами других жителей города. Поэтому шум и разные "неустройства", способные вызвать гнев соседей, вполне могли обернуться доносом церковному начальству. Учителю пришлось бы давать неприятнейшие объяснения, а если это не первый донос, то содержатель школы мог "попасть под запрещение содержать училище". Вот почему даже попытки нарушить школьные правила пресекались сразу же и нещадно.
Вообще дисциплина в древнерусской школе была крепкая, суровая. Весь день четко расписан правилами, даже пить воду позволялось только трижды в день, а "ради нужды на двор отходити" можно было с разрешения старосты считанные разы. В этом же пункте содержатся и некие правила гигиены:
Ради нужды кому отходити,
К старосте четырежды днем ходите,
Немедля же паки оттуда приходите,
Руки для чистоты да измываете,
Егда тамо когда бываете.
Все "Азбуковники" имели обширный раздел - о наказаниях ленивых, нерадивых и строптивых учеников с описанием самых разнообразных форм и методов воздействия. Не случайно "Азбуковники" начинаются панегириком розге, писанным киноварью на первом листе:
Благослови, Боже, оные леса,
Иже розги родят на долгие времена...
И не только "Азбуковник" воспевает розгу. В азбуке, напечатанной в 1679 году, есть такие слова: "Розга ум вострит, возбуждает память".
Не нужно, однако, думать, что ту власть, которой обладал учитель, он употреблял сверх всякой меры - хорошее учение искусной поркой не заменишь. Тому, кто прославился как мучитель да еще плохо учащий, никто бы не дал своих детей в учение. Врожденная жестокость (если таковая имеется) не проявляется в человеке внезапно, и патологически жестокой личности никто не позволил бы открыть училище. О том, как следует учить детей, говорилось и в Уложении Стоглавого Собора, бывшем, по сути, руководством для учителей: "не яростью, не жестокостью, не гневом, но радостным страхом и любовным обычаем, и сладким поучением, и ласковым утешением".
Вот между этими двумя полюсами где-то и пролегала стезя воспитания, и когда "сладкое поучение" не шло в прок, то в дело вступал "педагогический инструмент", по уверениям знатоков, "вострящий ум, возбуждающий память". В различных "Азбуковниках" правила на этот счет изложены доступно самому "грубоумному" ученику:
Если кто учением обленится,
Таковый ран терпети не постыдится...
Поркой не исчерпывался арсенал наказаний, и надо сказать, что розга была в том ряду последней. Шалуна могли отправить в карцер, роль которого с успехом исполнял школьный "нужной чулан". Есть в "Азбуковниках" упоминание и о такой мере, которая нынче называется "оставить после уроков":
Если кто урока не учит,
Таковый из школы свободного отпуста
не получит...
Впрочем, точного указания, уходили ли ученики для обеда по домам, в "Азбуковниках" нет. Более того, в одном из мест говорится, что учитель "во время хлебоядения и полуденного от учения пристания" должен читать своим ученикам "полезные писания" о мудрости, о поощрении к учению и дисциплине, о праздниках и т. д. Остается предположить, что такого рода поучения школяры слушали за общим обедом в школе. Да и другие признаки указывают на то, что при школе имелся общий обеденный стол, содержавшийся на родительскую складчину. (Впрочем, возможно, в разных школах именно этот порядок не был одинаковым.)
Итак, большую часть дня ученики неотлучно находились в школе. Для того чтобы иметь возможность отдохнуть или отлучиться по необходимым делам, учитель избирал себе из учеников помощника, называемого старостой. Роль старосты во внутренней жизни тогдашней школы была чрезвычайно важна. После учителя староста был вторым человеком в школе, ему даже дозволялось замещать самого учителя. Поэтому выбор старосты и для ученической "дружины", и для учителя было делом важнейшим. "Азбуковник" предписывал выбирать таковых самому учителю из старших учеников, в учебе прилежных и благоприятных душевных качеств. Учителя книга наставляла: "Имей у себя в остерегании их (то есть старост. - В.Я. ). Добрейших и искусных учеников, могущих и без тебе оглашати их (учеников. - В.Я. ) пастушеским словом".
О количестве старост говорится по-разному. Скорее всего, их было трое: один староста и два его подручных, поскольку круг обязанностей "избранных" был необычайно широк. Они наблюдали за ходом учебы в отсутствие учителя и даже имели право наказывать виновных за нарушение порядка, установленного в школе. Выслушивали уроки младших школьников, собирали и выдавали книги, следили за их сохранностью и должным с ними обращением. Ведали "отпуском на двор" и питьем воды. Наконец, распоряжались отоплением, освещением и уборкой школы. Староста и его подручные представляли учителя в его отсутствие, а при нем - доверенных помощников.
Все управление школой старосты проводили без всякого доносительства учителю. По крайней мере, так считал Мордовцев, не найдя в "Азбуковниках" ни одной строчки, поощрявшей фискальство и наушничество. Наоборот, учеников всячески приучали к товариществу, жизни в "дружине". Если же учитель, ища провинившегося, не мог точно указать на конкретного ученика, а "дружина" его не выдавала, тогда объявлялось наказание всем ученикам, и они скандировали хором:
В некоторых из нас есть вина,
Которая не перед многими дньми была,
Виновни, слышав сие, лицом рдятся,
Понеже они нами, смиренными, гордятся.
Часто виновник, дабы не подводить "дружину", снимал порты и сам "восходил на козла", то есть ложился на лавку, на которой и производилось "задавание лозанов по филейным частям".
Стоит ли говорить, что и учение, и воспитание отроков были тогда проникнуты глубоким почтением к православной вере. Что смолоду вложено, то и произрастет во взрослом человеке: "Се бо есть ваше детское, в школе учащихся дело, паче же совершенных в возрасте". Ученики были обязаны ходить в церковь не только в праздничные и воскресные дни, но и в будни, после окончания занятий в училище.
Вечерний благовест давал знак к окончанию учения. "Азбуковник" поучает: "Егда отпущены будите, вси купно воссташе и книги своя книгохранителю вдаваше, единым возглашением всем купно и единогласно воспевайте молитву преподобного Симеона Богоприимца: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко" и "Преславная Приснодево". После этого ученики должны были идти к вечерне, учитель же наставлял их, дабы в церкви вели себя благопристойно, потому что "все знают, что вы учитесь в школе".
Однако требования пристойно вести себя не ограничивались только школой или храмом. Училищные правила распространялись и на улицу: "Егда же учитель отпустит вас в подобное время, со всем смирением до дому своего идите: шуток и кощунств, пхания же друг друга, и биения, и резвого бегания, и камневержения, и всяких подобных детских глумлений, да не водворится в вас". Не поощрялось и бесцельное шатание по улицам, особенно возле всяческих "зрелищных заведений", называемых тогда "позорищами".
Конечно же приведенные правила - более благие пожелания. Нет в природе таких детей, что удержались бы от "пхания и резвого бегания", от "камневержения" и похода "на позорище" после того, как они целый день провели в школе. Понимали это в старину и учителя и потому стремились всеми мерами уменьшить время безнадзорного пребывания учеников на улице, толкающей их к соблазнам и к шалостям. Не только в будние дни, но в воскресные и в праздничные школяры обязаны были приходить в училище. Правда, в праздники уже не учились, а только отвечали выученное накануне, читали вслух Евангелие, слушали поучения и разъяснения учителя своего о сути праздника того дня. Потом все вместе шли в церковь к литургии.
Любопытно отношение к тем ученикам, у которых учение шло плохо. В этом случае "Азбуковник" отнюдь не советует их усиленно пороть или наказывать как-то иначе, а, наоборот, наставляет: "кто "борзоучащийся", да не возносится над товарищем "грубоучащимся". Последним настоятельно советовалось молиться, призывая на помощь Бога. А учитель с такими учениками занимался отдельно, говоря им постоянно о пользе молитвы и приводя примеры "от писания", рассказывая о таких подвижниках благочестия, как Сергий Радонежский и Александр Свирский, которым учение поначалу совсем не давалось.
Из "Азбуковника" видны подробности учительской жизни, тонкости взаимоотношени й с родителями учеников, вносившими учителю по договоренности и по возможности каждого плату за обучение своих деток - частью натурой, частью деньгами.
Помимо школьных правил и порядков "Азбуковник" рассказывает о том, как после прохождения первоначального образования ученики приступают к изучению "семи свободных художеств". Под коими подразумевались: грамматика, диалектика, риторика, музыка (имелось в виду церковное пение), арифметика и геометрия ("геометрией" тогда называлось "всякое землемерие", включавшее в себя и географию и космогонию), наконец, "последней по счету, но первой действом" в перечне наук, изучавшихся тогда, называлась астрономия (или по-славянски "звездознание").
А еще в училищах занимались изучением стихотворного искусства, силлогизмов, изучали целебры, знание которых считалось необходимым для "виршеслогательства", знакомились с "рифмом" из сочинений Симеона Полоцкого, узнавали стихотворные меры - "един и десять родов стиха". Учились сочинять двустишия и сентенции, писать приветствия в стихах и в прозе.
К сожалению, труд Даниила Лукича Мордовцева остался неоконченным, его монография была завершена фразой: "На днях перевели Преосвященного Афанасия в Астраханскую Епархию, лишив меня возможности окончательно разобрать интересную рукопись, и потому, не имея под рукой "Азбуковников", и принужден я окончить свою статью тем, на чем остановился. Саратов 1856 год".
И тем не менее уже через год после того, как работа Мордовцева была напечатана в журнале, его монографию с тем же названием издал Московский университет. Талант Даниила Лукича Мордовцева и множественность тем, затронутых в источниках, послуживших для написания монографии, сегодня позволяют нам, минимально "домысливая ту жизнь", совершить увлекательное и не без пользы путешествие "против потока времени" в семнадцатый век.
В. ЯРХО, историк.Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905), окончив гимназию в Саратове, учился сначала в Казанском, затем в С.-Петербургском университете, который окончил в 1854 году по историко-филологическому факультету. В Саратове же он начал литературную деятельность. Выпустил несколько исторических монографий, опубликованных в "Русском слове", "Русском вестнике", "Вестнике Европы". Монографии обратили на себя внимание, и Мордовцеву предлагают даже занять кафедру истории в С.-Петербургском университете. Не менее был известен Даниил Лукич и как писатель на исторические темы.
От епископа Саратовского Афанасия Дроздова он получает рукописные тетради XVII века, рассказывающие о том, как были организованы училища на Руси.
Вот как описывает Мордовцев попавшую к нему рукопись: "Сборник состоял из нескольких отделов. В первом помещается несколько "Азбуковников", с особенным счетом тетрадок; вторая половина состоит из двух отделов: в первом - 26 тетрадок, или 208 листов; во втором 171 лист. Вторая половина рукописи, оба ее отдела, писаны одною и той же рукой... Тою же рукой выписан и весь отдел, состоящий из "Азбуковников", "Письмовников", "Школьных благочиний" и прочего - до 208 листа. Далее тем же почерком, но иными чернилами написано до 171-го листа и на том листе, "четвероконечной " хитрой тайнописью написано "Начато в Соловецкой пустыни, тож де на Костроме, под Москвою во Ипатской честной обители, тем же первостранником в лето миробытиа 7191 (1683 г.)".
В IX веке , когда только появилось отдельное государство – Киевская Русь, а русичи были язычниками, письменность уже существовала, но образование было еще не развито. Учили детей в основном индивидуально, и только потом появилось групповое обучение, которое стало прообразом школ. Это совпало с изобретением буквенно-звуковой системы обучения. Русь в те времена была тесно связана торговыми отношениями с Византией, откуда к нам начало проникать христианство, задолго до его официального принятия. Поэтому первые школы на Руси были двух типов – языческие (куда принимались только отпрыски языческой верхушки) и христианские (для детей тех мелких княжичей, которые уже к тому времени крестились).
X век
В дошедших до нас древних грамотах написано, что основателем школ на Руси стал князь Владимир Красное Солнышко. Как известно, именно он явился инициатором и исполнителем перехода Руси в православную христианскую веру. Русичи в то время были язычниками и яростно противились новой религии. Для того чтобы народ побыстрее принял христианство, организовывалось повсеместное обучение грамоте, чаще всего на дому у священника. В качестве учебников выступали церковные книги – Псалтырь и Часослов. Детей из высших сословий отправляли учиться, как написано в летописи: в «книжное научение». Народ всячески противился новшеству, но отдавать сыновей в школы все же приходилось (за этим строго следили) и матери рыдали и причитали, собирая нехитрые пожитки своих чад.
«Устный счет. В народной школе С. А. Рачинского» - картина русского художника Н. П. Богданова-Бельского
© Изображение: Wikimedia Commons
Известна дата основания самой большой школы «книжного учения» – 1028 год, сын князя Владимира князь Ярослав Мудрый самолично отобрал 300 смышленых мальчиков из привилегированной среды дружинников и мелких князей и отправил их учиться в Великий Новгород – самый большой в то время город. По указанию руководства страны активно переводились греческие книги и учебники. Школы открывали почти при каждой вновь построенной церкви или монастыре, это и были так широко известные впоследствии – церковно-приходские школы.
XI век
Реконструкция старинных счетов и азбуки
© Фото: lori.ru
Это период расцвета Киевской Руси. Уже была развита широкая сеть монастырских школ, школ начальной грамоты. В программу школ входили счет, письмо и хоровое пение. Были также «школы книжного учения», с повышенным уровнем образования, в них детей учили работать с текстом и готовили в будущем для государственной службы. Работала «Дворцовая школа» при Софийском соборе, та самая, которую основал князь Ярослав Мудрый. Она теперь имела международное значение, в ней готовились переводчики и писцы. Также было несколько женских школ, где учили грамоте девочек из богатых семей.
Высшая феодальная знать учила детей на дому, отправляя по несколько отпрысков в отдельные, принадлежавшие им же селения. Там знатный боярин, грамотный и образованный, которого называли «кормильцем», учил детей грамоте, 5-6 языкам и основам государственного управления. Известно, что княжич самостоятельно «руководил» селением, в котором находилось «кормильство» (школа для высшей знати). Но школы были только в городах, в селах грамоте не учили.
XVI век
Во время монголо-татарского нашествия (начиная с XIII века) так широко развивающееся массовое образование на Руси было по понятным причинам приостановлено. И только начиная с XVI века, когда Русь полностью «освободилась от полона», школы начали возрождаться, причем называться они стали «училищами». Если до этого времени сведения об образовании были в очень малом количестве в дошедших до нас летописях, то с XVI века сохранился бесценный документ, книга «Стоглав» – собрание постановлений Стоглавого Собора, в котором участвовали высшее руководство страны и церковные иерархи.
Стоглав (Титульный лист)
© Иллюстрация: Wikimedia Commons
В нем немало места было отведено вопросам образования, в частности, указывалось на то, что учителем могло стать только духовное лицо, получившее соответствующее образование. Таких людей сначала экзаменовали, потом собирали сведения об их поведении (человек не должен быть жестоким и злым, иначе никто детей в школу не отдаст) и только после всего позволяли учительствовать. Учитель вел один все предметы, ему помогал староста из числа учеников. Первый год учили алфавит (тогда надо было знать «полное имя» буквы), второй год складывали буквы в слоги, а на третий уже читали. В училища по-прежнему отбирали мальчиков из любых сословий, главное, чтобы они были смекалистыми и толковыми.
Первый русский букварь
Известна дата его появления – букварь напечатал Иван Федоров, первый русский книгоиздатель, в 1574 году. В нем было 5 тетрадей, в каждой – по 8 листов. Если пересчитать все в привычный для нас формат, то в первом букваре было 80 страниц. В те времена детей обучали по так называемому «буквослагательному» методу, унаследованного от греков и римлян. Дети заучивали наизусть слоги, состоявшие поначалу из двух букв, потом к ним добавлялась третья. Ученики знакомились также с основами грамматики, им давались сведения о правильных ударениях, падежах и спряжениях глаголов. Во второй части Азбуки были материалы для чтения – молитвы и отрывки из Библии.
© Фото: lori.ru
XVII век
Дореволюционный учебник геометрии.
© Фото: lori.ru
До нас дошла чудом сохранившаяся ценнейшая рукопись «Азбуковник», написанная неизвестными авторами или автором в XVII веке. Это нечто вроде руководства для учителя. В нем четко указано, что учение на Руси никогда не было сословной привилегией. В книге так и написано, что учиться может даже «убогий и худородный». Но и насильно, в отличие от X века, никто не заставлял. Плата за учение для бедных была минимальной, «хотя бы какой-нибудь». Конечно, находились и те, кто был настолько нищим, что не мог дать учителю ничего, но, если желание учиться у ребенка присутствовало и он был «быстроумным», то земству (местному руководству) вменялось в обязанность дать ему самое начальное образование. Справедливости ради надо сказать, что так земство поступало не везде.
В «Азбуковнике» подробно описан день тогдашнего школьника. Правила для всех школ допетровской Руси были одинаковыми. Дети приходили в училище ранним утром и уходили после вечерней молитвы, проведя в школе весь день. Сначала дети рассказывали вчерашний урок, потом все ученики (их называли «дружиной») вставали на всеобщую молитву. После этого все рассаживались за длинным столом и слушали учителя. Книги домой детям не выдавались, они были главной ценностью школы.
Реконструкция класса бывшей художественной школы усадьбы Тенешевых, Талашкино Смоленской области.
© Фото: lori.ru
Детям подробно рассказывали, как нужно обращаться с учебником, чтобы он долго хранился. Убирались в школе и занимались ее отоплением сами дети. «Дружину» учили грамматике, риторике, церковному пению, землемерию (т.е. основам геометрии и географии), арифметике, «звездознанию» или основам астрономии. Также изучали и стихотворное искусство. Допетровская эпоха была необычайно интересной на Руси, но первые революционные преобразования ввел именно Петр I.
В России каждый новый век приносит свои изменения, а иной раз все меняет новый правитель. Так получилось с царем-реформатором Петром I. Благодаря ему в России появились новые подходы к образованию.
XVIII век, 1-я половина
Образование стало более светским: богословие теперь преподавалось только в епархиальных школах и только для детей духовенства, причем для них обучение чтению и письму было обязательным. Тем, кто отказывался, грозила военная служба, что в условиях почти непрекращающихся войн было опасно для жизни. Так на Руси сформировалось новое сословие.
В 1701 году по указу Петра I, который желал подготовить собственных специалистов для армии и флота (тогда на этих местах работали исключительно иностранцы), в Москве была открыта Школа математических и навигационных наук или, как ее еще называли, Школа пушкарского приказа. В ней было 2 отделения: нижняя школа (младшие классы), где обучали письму и арифметике, и верхняя школа (старшие классы), для обучения языкам и инженерным наукам.
Существовало также подготовительное отделение, или цифирная школа, где учили читать и считать. Последняя так понравилась Петру, что он повелел по ее образу и подобию создать такие школы и в других городах. Первую школу открыли в Воронеже. Интересно, что там учили и взрослых – как правило, военных нижних чинов.
Дети в церковной школе
© Фото: lori.ru
В цифирных школах учились грамоте и счету дети духовенства, а также дети солдат, пушкарей, дворян, то есть почти всех, кто демонстрировал тягу к знаниям. В 1732 году при полках были основаны гарнизонные школы для солдатских отпрысков. В них, кроме чтения и арифметики, преподавались основы военного дела, а учителями были офицеры.
У Петра I была благая цель – широкомасштабное всеобщее начальное образование, но, как бывало не раз в истории, народ принуждали к этому с помощью розог и устрашений. Подданные начали роптать, выступать против обязательного для некоторых сословий посещения школ. Все закончилось тем, что Адмиралтейство (которое ведало цифирными школами) само попыталось от них избавиться, но Святейший Синод (высший орган управления Русской церковью, который влиял на жизнь страны) не согласился взять их под свое крыло, отметив, что духовное и светское образование не должны совмещаться. Тогда цифирные школы были соединены с гарнизонными. Это имело большое значение для истории образования. Именно гарнизонные школы отличались высоким уровнем подготовки, и оттуда впоследствии вышло много прекрасно обученных людей, которые вплоть до эпохи правления Екатерины II служили опорой русскому просвещению, работая преподавателями.
Пажеский корпус на Садовой улице в Санкт-Петербурге
© Фото: lori.ru
XVIII век, 2-я половина
Если раньше в одной школе могли учиться дети из разных сословий, то позже начали формироваться сословные школы. Первой ласточкой стал Сухопутный Шляхтецкий корпус или, говоря современным языком, школа для дворянских детей. По этому принципу позже были созданы Пажеский корпус, а также Морской и Артиллерийский.
Дворяне отправляли туда совсем маленьких детей, которые по окончании получали специальность и офицерское звание. Для всех остальных сословий начали повсеместно открываться народные училища. В крупных городах это были так называемые главные училища, с четырьмя классами образования, в мелких – малые, с двумя классами.
Впервые в России было введено предметное преподавание, появились учебные планы, разрабатывалась методическая литература. Занятия стали начинаться и заканчиваться в одно время по всей стране. Каждое сословие обучалось по-разному, но обучаться могли практически все, даже дети крепостных, хотя, конечно, им было тяжелее всего: зачастую их обучение зависело от прихоти помещика или от того, захочет ли тот содержать школу и платить зарплату учителю.
К концу века по всей России было более 550 учебных заведений и более 70 000 учеников.
Урок английского языка
© Фото: lori.ru
XIX век
Это было время большого прорыва, хотя, конечно, мы все еще проигрывали Европе и США. Активно действовала общеобразовательная школа (народные училища), для дворян действовали общеобразовательные гимназии. Открыты они были поначалу только в трех самых крупных городах – Москве, Санкт-Петербурге и Казани.
Специализированное образование для детей было представлено солдатскими школами, кадетскими и шляхтецкими (дворянскими) корпусами и множеством духовных училищ.
В 1802 году впервые было учреждено Министерство народного образования. В следующем году оно разработало новые принципы: в частности, было особо выделено, что низшие ступени образования с этого момента будут бесплатными и принимать туда будут представителей любого сословия.
Учебник русской истории Ф. Новицкого, переиздание 1904 года
© Фото: lori.ru
Малые народные училища были заменены одноклассными приходскими школами (для детей крестьян), в каждом городе обязали построить и содержать трехклассное уездное училище (для купцов, ремесленников и других городских обывателей), а главные народные училища были преобразованы в гимназии (для дворян). В последние заведения имели право теперь поступить и дети чиновников, не имеющих дворянского звания. Благодаря этим преобразованиям сеть учебных учреждений была значительно расширена.
Детей низших сословий обучали четырем правилами арифметики, чтению и письму, а также закону Божию. Детей из средних сословий (мещан и купцов) в дополнение к этому – геометрии, географии, истории. В гимназиях готовили к поступлению в университеты, которых в России было уже шесть (немалое количество для того времени). Девочек по-прежнему крайне редко отдавали учиться в школу, как правило, их учили на дому.
После отмены крепостного права (1861 г.) ввелось доступное всесословное образование. Появились земские, церковно-приходские и воскресные школы. Гимназии разделились на классические и реальные. Причем в последние принимали детей из любых сословий, родители которых могли накопить на обучение. Плата была относительно невысокой, что подтверждает большое количество реальных гимназий.
Активно начали открываться женские училища, которые были доступны только для детей из числа горожан среднего достатка. Женские училища были с трех- и шестилетним образованием. Появились женские гимназии.
Церковно-приходская школа, 1913 год
XX век
В 1908 году был принят закон о всеобщем образовании. Начальное образование стало развиваться особенно быстрыми темпами – государство активно финансировало новые учебные заведения. Было узаконено бесплатное (по не всеобщее) образование, что сыграло огромную роль в развитии страны. В европейской части России практически все мальчики и половина девочек учились в начальных школах, на другой территории ситуация было похуже, но почти половина городских детей и почти треть крестьянских тоже имели начальное образование.
Конечно, на фоне других европейских государств это были несоизмеримые цифры, ведь к тому времени в развитых странах уже по несколько веков действовал закон о всеобщем начальном образовании.
Образование стало всеобщим и вседоступным в нашей стране только после принятия советской власти.
МАОУ СОШ №74
Исаевой Софии 5 а класс
- Цели: познакомить с историей обучения грамоте на Руси;
- Задачи: изучить статьи по данной теме;
- Ответить на вопросы: когда появились первые школы, чему учили детей в школах, кто учил грамоте
Сперва аз да буки,
а потом другие науки.
- Интересно, а все ли могут себе представить, как учили грамоте на Руси? А какой была тогда школа?
- Этой проблемой занимались многие историки-исследователи, чтобы искоренить издавна сложившееся мнение, что до Петра Первого на Руси вообще ничему не учили.
- Первые школы на Руси были открыты в X веке по указу князя Владимира Красное Солнышко
В. Пукирев «Дьячок объясняет крестьянам картину Страшного суда»
В Древней Руси могли учиться
элементарной грамоте все
желающие
Н.Богданов-Бельский «Устный счёт»
- Дети начинали ходить в школу с семи лет, но только мальчики, а девочек в это время начинали обучать шить, вышивать, ткать и прясть. По давно заведенному обычаю детей отдавали учиться грамоте на «Пророка Наума». Этот святой праздник православная церковь празнует 14 декабря. Зовут его в народе Наум-грамотник. Значит, в те времена дети шли в школу 14 декабря, а не 1 сентября, как сейчас. Учение в школах продолжалось от двух до пяти месяцев. Занятия шли только до Великого праздника Пасхи.
- Школа для детей обычно находилась при церкви. На урок собирал колокол, позднее колокольчик, а теперь звонок. Изнутри класс похож на обыкновенную русскую избу.
Для уроков нужны были «ручка» и «бумага»
В школах писали на вощёных дощечках палочками, на коре берёзы, глиняных табличках, на пергаменте
Новгород.
С 11 по 15 век
- Береста – верхний слой коры березы, на которой палочкой продавливали буквы.
- Папирус – полученные из тростника и склеенные в один свиток полосы, на которых можно писать.
- Свиток – свернутая длинная-предлинная рукопись.
- Пергамент – это специально обработанная телячья, свиная или баранья кожа, на которой можно было писать. Книги из пергамента были очень дорогие. Бумаги тогда ещё не было. Книги сначала писали на свитках, а позже в тетрадях. Слово тетрадь образовано от греческого –тетра- , что обозначает четыре. Если перегнуть лист пополам, а потом ещё раз пополам, получится маленькая книжечка из 4 листков. Такими были первые тетрадки.
- Грамота
- Церковное пение
- Грамматика
- Арифметика
- Геометрия
- Иностранный язык
- История (изучение летописей)
- «Дворянские науки» (фехтование, верховая езда, танцы и пение, стихотворство и рисование)
В древней русской школе не было ни переменок, ни директора, а всего лишь один учитель
Не было отдельных уроков. Каждый ученик получал индивидуальное задание, в зависимости от того, что он уже успел изучить
Учитель оценки не ставил. Выучил урок – молодец, ступай домой, а не выучил – вот плётка, вот розги…
Б.М.Кустодиев «Школа в Московской Руси»
- Учёба начиналась с раннего утра и продолжалась до самого вечера с двухчасовым обеденным перерывом. А как они учили азбуку!
- Каждый ученик получал от учителя персональное задание: один делал первые шаги – зубрил азбуку, другой перешел уже к «складам», третий уже читал. И все следовало выучить «назубок». Каждый свое учил вслух. Недаром пословицу сложили: «Азбуку учат - во всю избу кричат».
С образованием единого государства возросла потребность в грамотных людях. Развитие школ потребовало издания учебников.
Рябушкин А. «Школа XVII века» За неаккуратность и за школьные шалости не только секли розгами, но и ставили на несколько часов на колени на горох, оставляя без обеда.
К. Лебедев. ПЁТР I ПРИНИМАЕТ ЭКЗАМЕН У ВЕРНУВШИХСЯ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ РУССКИХ (НОВИКОВ)
При Петре I была создана Школа математических и навигационных наук. В ней учились мальчики и юноши всех сословий (кроме крепостных) 12-20 лет. Были созданы пушкенская, госпитальная и приказная школа. Было правило: без свидетельства об окончании обучения «жениться не допускать…».
А. Карнеев ОТПРАВЛЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКОГО МАЛЬЧИКА В УЧИЛИЩЕ
Училищами раньше называли школы, а класс - дружинами
Морозов А. СЕЛЬСКАЯ БЕСПЛАТНАЯ ШКОЛА
В сельской школе 19 века могло быть 3 или 2 учительницы. Одна из них слушает устные ответы, другая следит за выполнением письменных работ. Дети все разного возраста.
- Да, изучив материал о древнерусской школе, я сделала много выводов: первые школы появились во времена князя Владимира, учили детей сначала грамоте, а потом другим наукам.
- Ох, и нелегко же давалась грамота нашим предкам! А нашему поколению есть чему у них поучиться. Это, во-первых, аккуратности и внимательности, ведь им приходилось писать чернилами, капли которых при письме могли капнуть и испортить весь текст. Во-вторых, терпению и выносливости, так как раньше занятия в школе проходили с утра до вечера. В - третьих, трудолюбию, ведь наши далёкие сверстники трудились также от зари до зари наравне с родителями. А самое главное, послушанию и уважительному отношению к взрослым и к своей Родине.
- Многое из истории древнерусской школы нужно взять на заметку нынешнему школьнику. Бережное отношение к книге, терпение и дисциплинированное отношение к учёбе. А главное – беспрекословное подчинение тому человеку, который даёт тебе знания!
- 1. Монография "Русские школьные книги" Даниила Лукича Мордовцева (1830-1905) (в своих исследованиях он опирался на любопытный исторический источник, попавший к нему в руки, - "Азбуковник« (это памятник 17 века)
- 2. «Энциклопедический словарь юного филолога» (М.: Педагогика, 1984. – с.39);
- 3. КАК УЧИЛИ И УЧИЛИСЬ В ДРЕВНЕЙ РУСИ ( http://www.nkj.ru/archive/articles/4478/ )
- 4. Путешествие в древнерусскую школу ( http://www.detisavve.ru/prose/2011/32469/ )
- 5. В. Кончаловский «Наша древняя столица» (http://www.detisavve.ru/prose/2011/32469/)
