Вопрос № 24 – понятие русского абсолютизма
План ответа:
Понятие абсолютизма
Сравнение с деспотией
Теория равновесия Н. Макиавелли
Другие причины становления абсолютизма
Причины возникновения абсолютизма в России
Абсолютизм в России
Понятие абсолютизма
Абсолютизм – уникальная форма политического правления, когда все три (законодательная/исполнительная/судебная) ветви власти сосредоточены в руках монарха, не ограниченного в осуществлении государственно-властных полномочий никакими легальными органами или должностными лицами. Абсолютный монарх является единоличным законодателем, возглавляет исполнительную власть и вооруженные силы, а так же судебную систему (административные органы и суды действуют от его имени), распространяет свое управление на церковь.
Традиционно правовое определение абсолютизма – монархия с неограниченной властью.
Абсолютизм и деспотия
Абсолютизм как тип политического властвования присущ западноевропейской практики, управления. Стоит отметить, что абсолютизм и деспотизм – разные вещь. Деспот имеет власть над каждым человеком, но он бессилен в изменении социальных порядков, а абсолютный монарх может это сделать, так как его власть абсолютна и неограниченна. Сущность абсолютизма – власть одного человека, ничем не ограниченная.
Теория «равновесия»
Рождается вопрос – как рождается такая власть? Абсолютизм в Западной Европе возникает в 15 веке, в 16 – окончательно оформляется в систему особых правительственных учреждений и определение ему было дано во Флоренции Николой Макиавелли в книге «El pancipe» или «Государь». Макиавелли показывает, как нужно управлять людьми и даёт понятие абсолютистского типа владычества.
Единовластие учреждается тогда, когда аристократы, помня о былом величестве, пытаются получить былую власть, а простой народ (зарождающая буржуазия), видя поползновения аристократов к власти, делает всё возможное, чтобы ограничить доступ аристократов к власти. В результате складывается баланс и в этой среде выдвигается 1 человек, которому вручают право решать споры между теми и другими.
В результате – равновесие между противоборствующими социально полярными сторонами, и государь становится "арбитром". Арбитр не зависит ни от одной стороны, следовательно, обладает полнотой власти.
Именно в эпоху абсолютизма кстати возникает новый тип государства - "машина для производства счастья народов". Появляется "современная фикция государственного всемогущества: государь должен заботиться обо всем: строить и поддерживать общественные здания, содержать уличную полицию, осушать болота, смотреть за полями, распределять подати, помогать бедным и больными и т.д."
Другие причины становления абсолютизма
Общесоциальная база абсолютизма не так проста, так как на практике равновесие не достигается. Эта самая "теория равновесия" действенна лишь в качестве наиболее абстрактной, она не может быть применена в качестве всеобщего масштаба.
Оказалось, что формула равновесия не совсем применима даже для таких классических образцов абсолютизма, как Франция и Италия. Зарождение буржуазии сменяется там глубоким упадком.
В литературе отмечалось странное явление, что пик расцвета сословного и абсолютистского государства приходится на два противоположных показателя населения Западной Европы. В первом случае мы наблюдаем абсолютное снижение численности в результате чумы, а возникновение абсолютизма, наоборот, с увеличением численности. Собственно возникновение того или иного виды политического властвования можно объяснить из технических условий выполнения такой задачи как полицейский контроль за населением.
На практике многих стран абсолютизм зарождался в результате военной необходимости. Яркий пример тому – правление Карла XII в Швеции (расцвет абсолютизма).
Под абсолютизмом приходится понимать одинаковые историко-политические Формы, но обусловленные совершенно разными обстоятельствами.
Форма абсолютистского правления - форма политического властвования в ее чистом, идеальном виде. Этот идеальный характер абсолютной власти способен объединить в сравнительном исследовании правовые факты разных времен и цивилизаций.
Абсолютизм в России
«Деспотизм ограниченный удавкой» - А.С. Пушкин.
Абсолютизм в общей форме присущ только Западной Европе, нигде больше подобного равновесия по теории Макиавелли нет. Маркс и Энгельс были адептами теории равновесия, поэтому в СССР – пытались доказать, что абсолютизм родился в противостоянии боярства и дворянства, но как показывает практика Петра, пытавшегося упразднить бояр, заставив всех служить «до полного абшида», введя Табель о Рангах, показав, что и подлый человек из низов может получить дворянство. Было проведено социальное исследование высшей Петербургской элиты – 60% выходцы из крестьян. Это было введение социальной мобильности в РИ, поэтому ни о каком противостоянии не может идти речи.
Некоторые советские историки пытались вести дискуссии. Родилась концепция у историков, что во время Петра появился капитализм и здесь уже купцы (буржуазия) противостоят дворянству, но он начался развиваться после 1861г. (т.к. не было техники и рабочей силы.
Абсолютизм в России сложился в ходе Северной войны, когда госбюджет на 90% был военным, необходима концентрация усилий, чтобы победить. К тому же, по данным П.Н. Милюкова, война сократила на 25% население страны, поэтому удержать страну в равновесии можно было только чрезвычайными, абсолютистскими мерами.
Как было сказано выше абсолютизм формируется при Петре, однако с какой даты и где мы находим этому юридическое закрепление?
Она закрепляется ст. 20 Воинского устава 1716г. :"ИБО ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ЕСТЬ САМОВЛАСТНЫХ МОНАРХ, КОТОРЫЙ НИКОМУ НА СВЕТЕ О СВОИХ ДЕЛАХ ОТВЕТУ ДАТЬ НЕ ДОЛЖЕН. НО СИЛУ И ВЛАСТЬ ИМЕЕТ СВОИ ГОСУДАРСТВА И ЗЕМЛИ, ЯКО ХРИСТИАНСКИЙ ЦАРЬ, ПО СВОЕЙ ВОЛЕ И БЛАГОМНЕНИЮ УПРАВЛЯТЬ"
Вплоть до 1906 года она служила с некоторыми изменениями источником ст.1 Основных государственных законов. Стоит отметить, что помимо Воинского устава абсолютисткая власть подчеркивалась и определелялась в таких документах, как например, Духовный регламент, (1721 г.), ("Монархов власть есть власть самодержавная, которой повиноваться сам Бог за совесть повелевает")),В программных документах русских самодержцев, ("Наказ" Екатерины II, "Наказ" Павла Петровича), осн.гос.законах РИ с 1832г. и др.
Источники заимствования Петром этой юридической формулы своего единодержавия в общем смысле – Западная Европа ("Комбинированный вид Голландии и Австрии").
Если быть более точным, то формула позаимствована из шведского источника – Декларации суверенитета шведских сословий 1693г., образцом для которой послужила аналогичная, но Датских сословий 1663г. Однако между ними есть существенная разница. Если датский документ делал короля безответственным за свои действия, то шведский документ определял власть своего монарха как неограниченную.
Абсолютизм закончился в 1906 году (1716-1906). Власть императора не признавалась неограниченной, как это было ранее. Закон гласил, что «государь император осуществляет законодательную власть в единении с Государственным советом и Государственной думой» (ст. 7 23 апреля 1906 г. Основные Государственные Законы РИ).
Востока располагались в южной части Азии и в северной части Африки. К ним можно отнести Вавилон, Ассирию, Иран, Финикию, Древний Китай, Урарту, Египет, Древнюю Индию и Хеттское государство.
Восточная деспотия - основная черта, которая характеризует этих государств. Этот термин означает неограниченную власть одного главы государства.
Причина, по которой образовалась восточная деспотия, заключается в том, что в древних странах достаточно долго сохранялась поземельная община и на землю длительное время не получала развития. Таким образом, сельская община стала основой данного государственного уклада. Кроме того, возникновению данного строя содействовали традиционные правила, которые не могли нарушить деревенские общины. Так, например, в Египте значение деспотической власти было подкреплено необходимостью создавать ирригационные сооружения, без которых было невозможно заниматься земледелием. В случае если жители отказались бы от такого политического строя, государственные власти могли разрушить важные элементы платин, и население осталось бы без воды, а, следовательно, началась бы массовая гибель.
Кроме того, восточная деспотия опиралась на божественное достоинство своих правителей. Например, В Египте, фараон полностью контролировал законодательную, военную и Никто не мог воспротивиться его решению, т.к. считалось, что он посредник между людьми и богами. В Древнешумерском государстве также глава был высшей силой. Его признавали жрецом, поэтому его приказы исполнялись беспрекословно. В Индии деспотия характеризовалась как полный произвол правящего монарха. Однако здесь правитель не был жрецом. Вся его власть опиралась на учение брахманов.
В Древнем Китае правитель был не только жрецом, но и «сыном неба».
Восточная деспотия имела характерные признаки:
1) Преобладание государства над обществом в абсолютной степени. Государство считается наивысшей силой, которая стоит над человеком. Оно регулирует все сферы деятельности и отношения людей не только в обществе, но и в семье. Глава государства формирует вкусы, общественные идеалы, может в любой момент назначить и сместить чиновников, бесконтролен, осуществляет командование армией.
2) Политика принуждения. Основная задача, которая стояла перед государством - нагнетание страха на каждого жителя. Подопечные должны трепетать и веровать в то, что правитель страны - это не тиран, а защитник народа, царящий на каждой ступени власти, карающий произвол и зло.
3) на землю. Вся она принадлежала лишь государству, ни одно не имело свободы в хозяйственном плане.
4) Социально-иерархическая структура. Она напоминает пирамиду. На ее вершине находился правитель, затем государственная бюрократия, земледельцы-общинники и низшая ступень принадлежала зависимым людям.
5) Каждая цивилизация Древнего Востока имела организованный аппарат власти. Он состоял из трех ведомств: финансового, публичного, а также военного. Перед каждым была поставленная определенная задача. Финансовое ведомство изыскивало средства для содержания управленческого аппарата и армии, публичное занималось строительными работами, созданием дорог, военное - поставкой иностранцев-рабов.
Стоит отметить, что деспотия имела не только отрицательный характер. Государство даже при таком строе давало некоторые гарантии населению, хотя и не в равной мере. Законы контролировали отношения между населением, возлагали наказания за поступки. Таким образом, начало формироваться цивилизованное общество современного типа.
УДК 93
Аннотация
: В статье рассматривается соотношение понятий «абсолютизм» и «самодержавие». Автор анализирует основные точки зрения по этой теме, существующие в историографии и обосновывает собственную позицию. Особое внимание уделяется особенностям развития российского абсолютизма второй половины
XVIII в., его отличиям от классического западноевропейского абсолютизма этого периода.
Ключевые слова
: абсолютизм, самодержавие, монархия, власть, деспотия.
Abstract : This article is about the correlation of terms “absolutism” and “autocracy”. The author analyses the historiography of this problem and proves own position. The main attention is paid to peculiarities of the development of the Russian absolutism in the second part of the XVIII century and its differences from classical absolutism in Western Europe during this period.
Keywords : absolutism, autocracy, monarchy, authority, despotism.
Прежде чем перейти к анализу соотношения понятий «абсолютизм» и «самодержавие» необходимо, на наш взгляд, хотя бы в общих чертах разобраться с терминологией , касающейся типологии монархий. Далее нам будут не раз встречаться такие понятия как абсолютная монархия, дуалистическая монархия, парламентская монархия, дать им четкое определение, исключающее двусмысленность в трактовке.
Обратим внимание на то, что определения разных видов монархии можно дать в двух основных вариантах — юридическом и социально-политическом . В большинстве работ по теории государства и права монархия определяется как особая форма правления, характеризуемая следующими признаками: формальная принадлежность верховной государственной власти одному лицу-монарху; бессрочность (пожизненность) полномочий монарха как главы государства; приобретение власти в порядке престолонаследия, а не в результате выборов .
Монархии традиционно делятся на две большие группы: неограниченные и ограниченные. В неограниченной монархии власть монарха формально никем и ничем не ограничена. Ему принадлежит вся полнота законодательной, исполнительной и судебной власти, источником которых он и является. Именно такая монархия и называется по-другому абсолютной . В ограниченной монархии власть монарха ограничена либо определенным государственным институтом, либо специальным правовым документом — конституцией или законами, ее заменяющими.
Ограниченные монархии делятся на следующие виды:
● рабовладельческая и раннефеодальная монархия ; власть монарха ограничена в них народным собранием или гвардией (дружиной);
● сословно-представительная монархия ; власть монарха опирается на поддержку представителей свободных сословий и ограничивается ими;
● дуалистическая конституционная монархия ; власть монарха ограничена конституцией, при этом исполнительная власть полностью остается у монарха, а законодательная осуществляется совместно монархом и парламентом. У монарха сохраняются весьма серьезные законодательные полномочия (право абсолютного вето, законодательной инициативы, роспуска парламента, но с назначением новых выборов и т. д.). Однако монарх теряет право принимать законы своей единоличной властью. Сделать это возможно лишь с санкции парламента. Сам парламент лишен возможности влиять на выбор правительственного курса, но имеет право привлекать министров к уголовной ответственности.
● парламентская (парламентарная) конституционная монархия характеризуется тем, что монарх фактически лишен реальных властных полномочий и выполняет только представительские функции. В политической системе государств с такой формой правления действует принцип: «монарх царствует, но не правит». Реальные властные полномочия принадлежат высшему представительному и законодательному органу страны — парламенту, которому подчиняется правительство, руководимое лидером парламентского большинства. Наиболее яркий пример такой формы правления — Англия с конца XVII в. (после Славной революции 1688-1689 гг.). Естественно возникает вопрос, а зачем вообще нужен монарх в государствах с подобной формой правления? Ответ видится в следующем. Во-первых, монарх воспринимается как символ государства, залог стабильности и преемственности исторических традиций. Во-вторых, в таких государствах фигура монарха играет роль третейского арбитра в возможных столкновениях ветвей государственной власти и различных общественно-политических сил. Главная его задача — сохранить баланс и равновесие внутри политической системы государства.
Применительно к истории России общепризнанной (во всяком случае, на данный момент) является точка зрения, согласно которой, монархия в России прошла следующие этапы в своем развитии.
В период существования Древнерусского государства (Киевской Руси) она была раннефеодальной (882-1132). После монгольского нашествия начинается процесс формирования сословно-представительной монархии, который завершается к середине XVI в. (созыв первого Земского собора в 1549 г.). Однако почти одновременно зарождается тенденция, ведущая к оформлению неограниченной самодержавной монархии . На протяжении примерно столетия (с сер. XVI до сер. XVII вв.) обе эти тенденции конкурируют друг с другом, верх поочередно берет то одна то другая (первая — во время реформ Избранной Рады, Смутного времени и правления Михаила Романова; вторая во время деспотического этапа правления Ивана IV (1565-1584), во время правления Бориса Годунова и Алексея Михайловича). В конечном счете, в 1660-70-х гг. в России происходит переход от сословно-представительной монархии к неограниченной, который завершается при Петре I. Новая форма правления именуется двумя терминами: абсолютизм и самодержавие .
Долгое время они рассматривались как слова синонимы, обозначающие одно и тоже — неограниченную монархию. Однако в 1960-70-е гг. в советской историографии разразилась многолетняя дискуссия о соотношении этих понятий. В центре внимания оказался вопрос о степени применимости марксистской концепции абсолютизма к социально-экономическим и политическим реалиям Российской империи XVIII-XIX вв. В общих чертах концепция К. Марка и Ф. Энгельса об абсолютизме гласила, что абсолютные монархии возникают в странах Западной Европы на переходном этапе от классического феодализма к раннему капитализму, когда в связи с развитием товарно-денежных отношений происходят серьезные изменения в социально-экономическом базисе. С переходом от натурального хозяйства к товарному падает экономическое, а значит и политическое влияние земельной аристократии (крупных феодалов) и, наоборот, укрепляются позиции зарождающейся городской буржуазии, что ведет к серьезным изменениям в структуре политической надстройки. Возникает ситуация своеобразного равновесия , когда новые буржуазные отношения еще окончательно не созрели, а старые феодальные уже не были господствующими. Сложившейся ситуацией воспользовались многие европейские монархи XVI-XVII вв. Стремясь освободиться от опеки и претензий крупных феодалов, они стали опираться на союз мелкого служилого дворянства и третьего сословия (горожан), заинтересованных в сильной центральной власти .
Таким образом, возникновение абсолютных монархий рассматривалось Марксом и Энгельсом как закономерная смена политической надстройки в связи с изменениями социально-экономического базиса. Главной социальной опорой абсолютных монархий стран Западной Европы были мелкие дворяне и горожане, а политической опорой — бюрократический аппарат и армия. При этом абсолютные монархи отнюдь не слепо выполняли пожелания своей двоякой социальной опоры. Наоборот, используя противоречия между дворянством и третьим сословием, они стали искусно использовать их, стремясь ко все большему укреплению собственной власти. Тем самым возникла тенденция к относительной самостоятельности абсолютной монархии от своей социальной опоры в широком смысле (служилое дворянство и горожане).
Что касается неограниченной монархии в России, то, судя по всему, Маркс и Энгельс не видели в ней сходства с классическим европейским абсолютизмом и склонялись к тому, чтобы отнести российское самодержавие к так называемой азиатской форме правления по типу Османской империи, Персии и т. д., основанной на господстве натурального хозяйства, общинном землепользовании и преобладании государственной, а не частной собственности на землю . С другой стороны Маркс и Энгельс отмечали, что при Петре I российское самодержавие эволюционировало от старых азиатских форм правления к европейскому абсолютизму, сохраняя, тем не менее, черты восточного деспотизма, поскольку сохранялось общинное устройство деревни и, в значительной степени, натуральное хозяйство.
Такая неоднозначная трактовка классиками марксизма российского самодержавия и привела к дискуссии о том, что же такое российское самодержавие — особый вид абсолютной монархии западного типа или восточная деспотия?
С позиций сегодняшнего дня видно, что дискуссия о природе российского самодержавия носила во многом схоластический характер и часто сводилась к комментированию высказываний Маркса, Энгельса и Ленина (часто весьма неоднозначных и противоречивых) по данному вопросу. К сожалению, ученые изначально были вынуждены действовать в узких рамках господствующей идеологии и поэтому обсуждение часто сводилось к тому, кто проявит большую эрудицию и находчивость в оперировании цитатами из работ классиков марксизма. Разумеется, их (классиков) мнение считалось истиной в последней инстанции.
Тем не менее, несмотря на указанные выше сложности, дискуссия в целом оказалась достаточно плодотворной. В научный оборот был введен значительный массив новых источников, определены основные подходы к выявлению социальной и политической сущности российского самодержавия, этапов его становления и развития.
Мнение участников дискуссии по поводу природы российской неограниченной монархии разделились. Меньшинство ученых во главе с Н. П. Павловой-Сильванской доказывало наличие в российском самодержавии признаков восточной деспотии, ссылаясь прежде всего на ряд высказываний К. Маркса, Ф. Энгельса и Г. В. Плеханова . Похожей позиции придерживался и А. Н. Чистозвонов . В статье «Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма», носившей сравнительно-исторический характер, он высказал мнение о существовании двух типов абсолютизма — классического европейского (например, Франция Людовика XIV) и азиатского (или полуазиатского). К последнему типу он отнес абсолютизм в Испании и России. При этом ссылался, прежде всего, на высказывания Маркса, который, анализируя политический строй в Испании XVII-XVIII вв., отмечал следующее: «Абсолют таким образом, абсолютная монархия в Испании, имевшая лишь чисто внешнее сходство с абсолютными монархиями в Европе, вообще должна быть отнесена к азиатским формам правления». По мнению Чистозвонова, Маркс и Энгельс относили к испанскому варианту абсолютизма и российский абсолютизм. При этом абсолютизм они рассматривали в формально-юридическом смысле как неограниченную монархию, подразделяя ее, как минимум, на две разновидности — абсолютные монархии Европы и азиатские формы правления. Примерно такой же позиции придерживался и А. Я. Аврех .
И Павлова-Сильванская, и Чистозвонов, и Аврех выделяли следующие черты российского самодержавия, сближавшие его, по их мнению, с азиатской деспотией: преобладание неправовых методов управления обществом и, прежде всего, личного произвола монархов; преобладание государственной собственности на землю и общинного землепользования; неразвитость в России XVII-XVIIIвв. третьего сословия, а отсюда, исключительно дворянский характер российского абсолютизма.
Однако большинство ученых, принимавших участие в дискуссии, эту позицию не поддержало. А. Л. Шапиро, Н. И. Павленко, А. Н. Сахаров, А. М. Давидович, Ю. Ю. Титов и др. доказывали, что Маркс имел в виду не разные типы абсолютизма, а региональные особенности абсолютной монархии как единой формы правления . По их мнению, Россия прошла те же этапы в становлении монархии, что и страны Западной Европы. Другое дело, что из-за влияния монголо-татарского ига Россия, во-первых, стадиально отстала от передовых стран Западной Европы, как в социально-экономическом, так и политическом плане, превратясь в страну догоняющего развития, и, во-вторых, длительная зависимость от Золотой Орды способствовала восприятию многих черт восточной политической системы (незначительная роль права в управлении страной, преобладание личного произвола правителя и т. д.). При этом обращалось внимание на то, что те черты, которые было принято считать проявлениями восточного деспотизма, обнаруживаются в той или иной мере и в практике большинства западноевропейских абсолютных монархий. Например, в период правления во Франции Людовика XIV личный произвол монарха играл значительную роль в определении внутренней и внешней политики. Так что даже теоретически разделение понятий на абсолютизм и восточную (азиатскую) деспотию весьма условно. После западнических реформ Петра I российское самодержавие по внешней форме окончательно сближается с западноевропейским абсолютизмом .
Что касается вопроса о соотношении понятий «абсолютизм» и «самодержавие», то он решался с позиций их равнозначности. При этом вышеупомянутые ученые ссылались, прежде всего, на работы В. И. Ленина, в которых самодержавие, абсолютизм и неограниченная монархия рассматривались как синонимы .
В любом случае, представители обоих подходов пришли к выводу, что российский абсолютизм имел ряд особенностей , отличавших его от западноевропейского абсолютизма. Во-первых , у российского абсолютизма была иная социальная база . Если в Западной Европе абсолютизм возник на стадии равновесия дворянства и нарождающейся буржуазии, то в России абсолютистский режим опирался исключительно на дворянство, т. к. буржуазии, в западном смысле этого слова, в России XVII-XVIII вв. почти не существовало. Во-вторых , в России власть монарха в меньшей степени опиралась на закон, и в большей степени — на личный произвол , насилие, т. е. на неправовые средства . Хотя, начиная с Петра I, соотношение постепенно меняется в противоположном направлении и монархия как бы «обрастает» правовыми средствами осуществления своего господства.
Итак, рассмотрев основные мнения по поводу соотношения понятий «абсолютизм» и «самодержавие», попробуем высказать собственную точку зрения.
На наш взгляд, при определении этих понятий более верным является формально-юридический подход . Согласно ему и абсолютизм, и самодержавие являются синонимами понятий «неограниченная монархия». В этом смысле российское самодержавие является разновидностью неограниченной, т. е. абсолютной монархии. Следовательно, понятие «российский абсолютизм» (самодержавие) вполне сопоставимо с такими понятиями как «французский абсолютизм», «испанский абсолютизм» и т. д.
Другое дело, что российский абсолютизм возник на иной социальной основе , чем в Западной Европе. Из-за неразвитости буржуазных отношений в России рубежа XVII-XVIII вв. (когда и произошло окончательное формирование признаков абсолютной монархии) никакого равновесия между дворянством и буржуазией не существовало. Абсолютизм в России, как и ранее централизованное государство, возник в основном под воздействием почти исключительно внешнеполитического фактора , а отсюда и опорой являлось только одно служилое сословие (дворянство). Постоянная внешняя опасность требовала сильной центральной власти и быстрого принятия решений на высшем уровне. Однако параллельно действовала и другая тенденция, ограничительная. Старая земельная аристократия (боярство), опираясь на сильные экономические позиции, естественно стремилась оказывать влияние (как минимум) на принятие политических решений, а по возможности, и участвовать в этом процессе. К тому же все еще сохранялись и продолжали действовать старые вечевые традиции (по сути, прямого народовластия), восходившие еще к времени существования Древнерусского государства и Новгородской республики, и выразившиеся в создании и деятельности Земских Соборов (1549-1653 гг.). По сути, вся вторая половина XVI в. и первая половина XVII в. прошла под знаком борьбы этих двух тенденций в политическом развитии России. Причем, долгое время исход этой борьбы был неясен, верх поочередно брала то одна тенденция, то другая. При Иване Грозном и в годы правления Бориса Годунова, казалось, победила абсолютистская тенденция, направленная на максимальную концентрацию властных прерогатив в руках монарха. Однако во время Смуты и в правление Михаила Романова (1613-1645) возобладала ограничительная тенденция, резко усилилось влияние Боярской Думы и Земских Соборов, без санкции которых тот же Михаил Романов фактически не принял ни одного закона.
Переломным моментом, приведшем к победе абсолютистской тенденции, стало, на наш взгляд, установление в России крепостного права , завершившееся в 1649 г. Мы сейчас не будем останавливаться на причинах и особенностях этого процесса (цель нашей работы все-таки другая), а остановимся на последствиях. А основное последствие заключалось в том, что после окончательного юридического оформления крепостного права, дворянство оказалось в полной зависимости от центральной власти в лице монарха, которая только одна и могла обеспечить господство дворян над крестьянами и удерживать их в повиновении. По сути, это был один из переломных моментов в истории России. Ведь крепостное право было установлено государством под прямым нажимом дворянства (особенно среднего и мелкого) ради обеспечения им минимального уровня доходов. Но в обмен дворянству пришлось отказаться от претензий на прямое участие в делах управления государством и признать себя в качестве не более чем слуг монарха. Такова оказалась плата за «оказанные услуги» со стороны монархической власти. Дворяне получили власть над крестьянами и постоянный уровень материальных доходов в обмен на отказ от притязаний на участие в государственном управлении «на равных» (или «почти на равных») с государем. Недаром, почти сразу за юридическим оформлением крепостного права (1649 г.) последовало прекращение созывов Земских Соборов (последний из них в полном составе был созван в 1653 г.).
Итак, выбор был сделан, и ради своих экономических интересов российские дворяне пожертвовали интересами политическими. Абсолютистская тенденция победила. При этом введение крепостного право привело и к еще одному последствию, а именно: из-за отсутствия нормальных условий для развития (исчез, например, рынок свободной рабочей силы) резко затормозилось формирование буржуазных отношений . Поэтому и буржуазия в России долгое время не складывалась в отдельный класс общества со своей социальной психологией, требованиями и т. д. Ей просто неоткуда было взяться. Поэтому и социальная опора у формирующейся российской абсолютной монархии, в отличие от стран Запада, могла быть только одной — дворянской . Каковой она, вполне закономерно, и стала.
Второй ярко выраженной особенностью российского абсолютизма стало его отношение к праву и закону . В соотношении правовых и неправовых средств осуществления власти в России выбор был однозначно сделан в пользу неправовых . Основным методом управления стал личный произвол монарха и его окружения. Это пошло еще со времен Ивана Грозного, и в XVII веке, когда произошел окончательный переход от сословно-представительной монархии к абсолютной, мало что изменилось.
Личный произвол всегда ставился во главу угла. Конечно, можно на это возразить, что существовало же Соборное уложение как общегосударственный свод законов. Но в том-то и дело, что на практике ни монарх (будь то Алексей Михайлович или Петр I), ни высшие чиновники требованиями законов не руководствовались, не считали себя ими связанными. Грубое принуждение и военная сила — таков был основной метод управления государством. Примеров можно привести сколько угодно. Один из самых ярких — знаменитая реплика Петра I в ответ на неоднократные просьбы церковных иерархов позволить им все-таки избрать нового патриарха. Разгневанный Петр бросил на стол свой кинжал со словами: «Ну что ж, хотите патриарха — вот Вам булатный патриарх!» Церковные деятели все поняли и больше с подобными просьбами не обращались .
Конечно, нельзя отрицать, что в период правления Петра I законы принимались в достаточно большом количестве и затрагивали почти все сферы управления (Генеральный регламент, регламенты коллегий, Воинский Артикул, Табель о рангах). Однако предназначались они исключительно для подданных, сам же монарх и близко не считал себя связанным законами. Практика принятия политических решений при Петре I мало чем отличалась от эпохи Ивана Грозного. Воля монарха по-прежнему рассматривалась как единственно возможный источник власти.
При этом, на наш взгляд, нельзя сказать, что Россия уж очень сильно отличалась в этом смысле от стран Запада. Тот же произвол и волюнтаризм в полной мере применялся во Франции Людовиком XIV, который считается классическим абсолютным монархом. Чего стоят хотя бы печально известные чистые проскрипционные бланки с подписью короля, куда чиновники полицейского ведомства по своему усмотрению могли вписать любую фамилию, обладатель которой тут же без всякого суда оказывался в Бастилии.
Другое дело, что при всех противоречиях развитие западноевропейских абсолютных монархий пошло по пути все более активного использования правовых средств при регулировании разнообразных общественных отношений. Постепенно соотношение между личным произволом и законом стало смещаться в сторону последнего. Способствовало этому несколько факторов, главным из которых, по нашему мнению, было осознание монархами того простого факта, что управлять государством гораздо легче, если как можно больше сфер общественных отношений урегулирована четкими и ясными правовыми нормами. Во-вторых , применение волюнтаристских методов управления государством, активное личное вмешательство во все сферы жизни подразумевают наличие определенных личностных качеств у монарха: высокий интеллектуальный уровень, сила воли, энергичность и целеустремленность и т. д. однако, сравнительный анализ положения дел в России и Европе XVII-XVIII вв. показывает, что большинство абсолютных монархов того времени, мало чем напоминало по своим качествам Людовика XIV, Петра I или Фридриха II. Следовательно, в силу своих ограниченных способностей они чисто физически не могли эффективно применять личный произвол в делах управления государством. К тому же волюнтаризм все-таки требует определенной доли творчества, а с этим у большинства монархов того времени были явные проблемы. Гораздо проще было управлять в «автоматическом режиме» на основе норм и правил, доставшихся в готовом виде от предшественников. Ну а то, что было еще не урегулировано, было передоверено урегулировать бюрократическому аппарату. К чему это привело — это уже другой вопрос.
Самое интересное заключается в том, что в глазах общества того времени уже сам факт правового урегулирования какого-либо вопроса выглядел прогрессивным делом. И не важно, что подобные нормы могли быть жестокими, несправедливыми. Главное — они гарантировали хоть какой-то минимальный порядок. В качестве примера можно привести австрийский уголовный кодекс « Nemesis Theresiana » , принятый при императрице Марии Терезии в 1768 г. и поражавший современников своей суровостью и даже жестокостью (в нем, например, широко предусматривались различные виды мучительных наказаний, устрашающие способы смертной казни, подробно описывались разные виды пыток и т. д.). Тем не менее, население восприняло этот кодекс в целом положительно, так как по меткому выражению историка. П. П. Митрофанова «это был все-таки порядок, хотя и жестокий, и тяжелый, и полный несовершенств, а не полнейший беспорядок, как то было раньше» .
Но, пойдя по пути все большего использования закона в качестве главного инструмента управления государством, западноевропейская абсолютная монархия тем самым вступила на путь затяжного кризиса и в перспективе подписала себе смертный приговор. Ведь по самой своей сути абсолютизм предполагает юридически неограниченную власть монарха, а использование именно юридических средств в управлении неизбежно ведет к появлению идеи (ее, собственно, и сформулировали идеологи Просвещения) о верховенстве права и закона , а вовсе не воли монарха. Монархи, конечно, пробовали сопротивляться, иногда приспосабливаться к новым веяниям. Что из этого получилось — об этом мы поговорим в следующем параграфе. Пока же вернемся к абсолютизму в России и подведем некоторые итоги .
На наш взгляд, понятия «абсолютизм» и «самодержавие» являются тождественными , и означает особую форму правления, при которой власть монарха юридически неограниченна . Абсолютные монархии в Европе возникают в XVI-XVII вв. на стадии разложения феодальных отношений и формирования буржуазных. Исходя из этого, западноевропейские абсолютные монархи опирались на поддержку дворянства и формирующейся городской буржуазии с тенденцией к определенной самостоятельности в проведении внутренней и внешней политики.
Абсолютные монархии имели ярко выраженные региональные особенности, выражавшиеся в специфике социальной опоры, разном соотношении правовых и неправовых методов управления, степени применения прямого принуждения и личного произвола монарха, степени развитости бюрократического аппарата и т. д.
Российский абсолютизм (самодержавие) начал формироваться во второй половине XVII в. (хотя отдельные элементы возникали еще в XVI в. во время правления Ивана Грозного и Бориса Годунова) и окончательно оформился при Петре I . При этом он существенно отличался от западноевропейского классического абсолютизма. Во-первых , у него была иная социальная опора (одно служилое дворянство, а не союз дворянства с городской буржуазией), что объясняется иными историческими условиями его формирования. В России XVII — первой пол. XVIII вв., буржуазия в силу ряда причин была крайне немногочисленной и не сформировалась в отдельный класс населения с четко очерченной социальной психологией, мировоззрением и т. д. Во-вторых , соотношение правовых и неправовых методов управления было явно смещено в сторону последних. Личный произвол, деспотизм монарха был в России более ярко выражен , чем в странах Запада. Во многом это объясняется общими особенностями российского исторического процесса (преобладание деспотических тенденций в период ига Золотой Орды; изменение в связи с этим ценностных ориентаций у основной массы населения, выразившееся в постепенном формировании подданнических отношений; установление крепостного права, приведшее к формированию рабской психологии у большинства населения; состояние постоянной внешней угрозы, серьезно повлиявшее на выбор методов управления и способствовавшее милитаризации всех сторон общественной жизни, превращению чрезвычайных методов военного времени в постоянные и т. д.). Хотя нельзя не отметить и реальную возможность развития России по иному альтернативному пути, связанному с демократическими традициями в период существования Древнерусского государства, Новгородской республики и др. Однако, после Смутного времени, когда неудачные попытки реализации принципа выборности монарха чуть было не привели к потере национальной независимости, цивилизационный выбор был сделан однозначно в пользу формирования сильной неограниченной власти монарха с максимальной централизацией и деспотическими чертами в управлении .
Эти две основные особенности российского абсолютизма (опора только на одно дворянство и использование в основном деспотических методов управления ) оказали существеннейшее влияние на дальнейший ход исторического процесса в России и предопределили иные результаты попыток реализации на российской почве западноевропейских правовых, социальных и культурных норм и ценностей
Захаров Виталий Юрьевич — Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 10. М., 1958. С. 431-432; Чистозвонов А. Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма // Вопросы истории. 1968. №5. С. 46-62; Его же . К дискуссии об абсолютизме в России // История СССР . 1971. №3. С. 72-76; Аврех А. Я. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России // История СССР. 1968. №2. С. 82 -104.
Шапиро А. Л. Об абсолютизме в России // История СССР. 1968. №5. С. 69 -82; Давидович А. М., Покровский С. А. О классовой сущности и этапах развития русского абсолютизма // История СССР. 1969. № 1. С. 58 -78; Троицкий С. М. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма в России // История СССР. 1969. №3. С. 130 -149; Волков М. Я. О становлении абсолютизма в России // История СССР. 1970. №1; Павленко Н. И. К вопросу об особенностях абсолютизма в России // История СССР. 1970. №4; Сахаров А. Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма // История СССР. 1971. №1. С. 110 -126; Титов Ю. Ю. Абсолютизм в России // Советское государство и право. 1973. №1. С. 107 -112.
Павленко Н. И. Петр I и его время. М., 1989. С. 118; Буганов В. И. Петр Великий и его время. М., 1989. С. 59, 142.
ЗАРУБЕЖНАЯ ИСТОРИЯ
УДК 94(470)”16/18”
О. Н. Мухин
АБСОЛЮТИЗМ VS САМОДЕРЖАВИЕ: ЕЩЕ РАЗ К ДЕФИНИЦИИ ПОНЯТИЙ
Рассматривается проблема типологии политических режимов Нового времени. В рамках сравнительноисторического подхода подчеркивается специфика российского самодержавия в отличие как от абсолютизма, так и от восточной деспотии.
Ключевые слова: абсолютизм, самодержавие, деспотия, политический режим, Новое время.
В отечественной историографии существует устойчивое представление о том, что в период раннего Нового времени в России, как и в европейских странах, складывается абсолютистская монархия1. То есть в данном случае и речи не идет об известном историческом отставании нашей страны от наиболее развитых стран Европы, обычно определяемом примерно в 200 лет.
Представляется, что само понятие абсолютизма чрезмерно противоречиво. Достаточно взглянуть на перечень его основных черт: неограниченная (т. е. абсолютная) власть монарха, наличие разветвленного бюрократического аппарата, регулярной армии, полиции, централизованной налоговой и фискальной системы, унифицированного государственного права, проведение политики протекционизма и меркантилизма. Все характеристики, кроме первой, с очевидностью могут служить отличительными дефинициями лишь по сравнению с предыдущими, средневековыми политическими режимами и с тех пор останутся таковыми для любого современного государства (исключая протекционизм, который в Европе будет сменен в XIX столетии политикой свободной торговли). Таким образом, ключевой является именно первая черта - неограниченность власти государя.
В советской историографии закономерность появления абсолютизма именно в конце XV - середине XVII в. объяснялась появлением на историче-
ской арене нового класса - буржуазии, когда монархия получила возможность лавировать между нею и дворянством, благодаря чему, по формулировке Ф. Энгельса, «государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам как кажущаяся посредница между ними»2. При этом с давних пор в отечественной историографии велись споры о национальной специфике абсолютизма, одним из вариантов которого считается и самодержавие.
В историографии западной нет единства в понимании сути абсолютизма. Противоречивость этого исторического явления наглядно выражает монография Н. Хеншелла, в которой отмечается, что большинство европейских монархов являлись одновременно и «абсолютными» и «ограниченными». Они были абсолютными, когда осуществляли свои обширные прерогативы, и ограниченными, когда вели переговоры с подданными об их правах . Этот же автор обращает внимание на существование значительных региональных различий в функционировании абсолютистских режимов (иногда столь значительных, что, как в случае Англии, историки часто вообще сомневаются в его наличии3).
1 Сравните, например, высказывания в академической «Истории Европы»: «Конец XV - первая половина XVII в. - время оформления и укрепления централизованного государства в России и его постепенного развития в монархию абсолютистского типа» . Или: «На протяжении XVII в. государственное устройство России претерпело существенные изменения. В это время происходит процесс перерастания сословно-представительной монархии в абсолютистскую» .
2 Цит. по . Классическое марксистское определение, выработанное в ходе дискуссий в советской историографии в конце 30-х -начале 40-х гг. XX в., гласит: «Абсолютизм есть форма политической надстройки времени разложения феодализма и зарождения буржуазных отношений, характеризующегося обострением антагонизма между феодальным дворянством и нарождающейся буржуазией, что позволяет монархической власти достигнуть известной самостоятельности по отношению к обоим борющимся классам» .
3 «С уверенностью об абсолютизме можно сказать только одно: в Англии его никогда не было. Чем бы ни был абсолютизм, в Англии господствовала диаметрально противоположная конституционная модель, предполагавшая существование ограниченной монархии, гражданских свобод, парламентских партий и всенародного голосования» .
завоевали Галлию, а также согласно Священному писанию, где сказано (в «Послании к римлянам». XIII, 1), что «Несть власти не от Бога» . Епископ Боссюэ, один из виднейших идеологов царствования Людовика XIV, писал: «Бог учреждает королей как своих посланников и царствует с их помощью над народами» . От этой власти, идущей от Бога, исходят, по его мнению, все правила абсолютной монархии: «Первое правило. Король не должен никому отчитываться, когда отдает приказы. Второе правило. Когда король вынес приговор, другого приговора не может быть. Третье правило. Нет силы, способной противостоять силе короля. Четвертое правило. Но это не значит, что короли не подчиняются законам» (запомним этот последний пункт). Похожие идеи на пятьдесят лет ранее высказал Карден Лебре в трактате «О верховной власти короля» (1632 г.) . Но если юристы оправдывали абсолютную монархию, ссылаясь на римское право и божественное право, то Боссюэ опирался только на божественное. «Он не хотел, конечно, обожествлять короля, но он почти обожествил королевскую власть» .
Однако божественное право налагало на короля и жесткие рамки. Если король нарушает религиозные установления (становится идолопоклонником, святотатцем, многоженцем), он может навлечь на себя и на королевство гнев божий, и в самых серьезных случаях подданные могут быть освобождены от долга повиноваться. Король должен уважать и естественное право, закон природы, который заставляет человека поступать разумно, вершить правосудие и быть справедливым. Неразумный или несправедливый закон не обязывает подданных быть лояльными по совести и освобождает их от долга повиноваться (так!) (например, как закон 1685 г., запрещавший протестантам одновременно исповедовать свою веру во Франции и эмигрировать) . Третье ограничение -соблюдение уважения к подданным: король не может ни отвергать, ни нарушать основные законы королевства, т. е. те, которые существовали до королевской власти и стоят над законами короля. Юристы считали, что он должен уважать личность подданных и их имущество: король не может ни присвоить себе наследство, принадлежащее его подданным, ни пользоваться им по своей воле. Если он позволит себе присвоить государственные владения, он будет осужден собственными судами .
Вот как поясняет ситуацию Н. Элиас. Несмотря на долговременную борьбу со знатью, шедшую столетиями, французский король являлся первым дворянином своего королевства: «Он был воспитан в дворянских нравах и умонастроении, его поведение и мышление были сформированы этой нравственной культурой» . Поэтому «то, что совершилось во Франции XVI и XVII веков - когда была установлена неограниченная монархия, когда короли укротили крупную и мелкую знать, - было в известном отношении ничем иным, как постепенным смещением центра тяжести в пределах одного и того же социального слоя» . С этим было связано амбивалентное отношение короля к придворной аристократии: с одной стороны, он стремился достичь неограниченного господства, подавляя любые притязания знати на власть, с другой - сохранить дворянство как зависимое от короля, служащее ему, но четко отличаемое от остальных общественных слоев сословие с его специфической этикой как бы в роли единственно адекватного монарху и необходимого ему общества .
Таким образом, даже в ходе борьбы и даже после победы, одержанной королевской властью над дворянством, король выстраивал свои отношения с «прирученной» знатью с оглядкой на традиционные установления аристократического этоса, общего для обеих сторон. Все это было отражением не только становления абсолютистского режима, но и длительного поступательного процесса оци-вилизовывания, важнейший этап которого наступает именно с формированием придворного общества раннего Нового времени, требующего от дворян в отличие от «времени замков» большего внимания к вопросам этикета .
Но важно отметить, что король имел обязательства не только перед дворянством. Его власть ограничивали провинциальные ассамблеи, парламенты, высшие суды. Людовик XIV уменьшил их влияние, но не устранил полностью. То есть король считался с тем, что Монтескье позже назовет «посредствующими корпорациями», которые превращают монархию в смешанный режим правления . Малейший произвол по отношению к одной корпорации обязательно вызвал бы возмущение почти всех других, т. е. они были способны противостоять королевской власти. И хотя им не представлялось такого случая, сама возможность, осознаваемая короной, служила защитой личности от высшей власти 1.
1 Даже при «короле-солнце», живом воплощении абсолютизма, у парламентов не было отнято право ремонстрации (т. е. отказа регистрировать королевские акты, не соответствующие праву, обычаям или законам). После же его смерти в 1715 г. и те ограничения, которые были им все-таки наложены, снимались. В результате «в XVIII в. парламентской оппозиции суждено было сыграть роль важного дестабилизирующего фактора в политической жизни Франции» . В свете этих фактов неубедительной выглядит классическая формула,
Если апеллировать к марксистскому, как представляется, исторически наиболее адекватному определению абсолютизма, то приходится констатировать, что российское самодержавие отличалось от его классического варианта именно отсутствием ситуации баланса между двумя все более приходящими в равновесие социальными силами, такими как дворянство и буржуазия, в силу отсутствия последней. Речь могла идти лишь о лавировании между различными группировками правящего сословия. Опора единственно на дворянство имела два последствия для российской монархии, диалектически связанные между собой. Прежде всего, в ходе успешной централизации русское дворянство было вынуждено признать высший авторитет одного владыки - царя. (Безусловно, в отличие от французского короля российский монарх никогда не являлся частью высшего сословия, но стоял несоизмеримо выше, на отдельной ступени.) В течение XVI-XVII вв. выстраивается структура царского двора, принадлежность к которому служила теперь единственным источником благ - земельных пожалований и выгодных служебных назначений.
Ту же самую картину можно наблюдать и во Франции. При этом очевидно, что и царская, и королевская власть также зависели от поддержки дворянства, как и последнее от милостей государя. Именно большее количество вассалов, представлявших собой держателей земель и вооруженную силу, отличало на первых порах французского короля от могущественных герцогов. Не реагируя на запросы своих дворян, король рисковал потерять необходимую опору и поддержку и вернуться к положению
средневекового монарха, первого среди равных. (Эта зависимость короля от дворянства, кстати, способствовала сохранению даже в эпоху абсолютизма аристократического духа второго сословия.)
Однако в дальнейшем во Франции, как и в Англии (здесь значительно раньше), а позднее и в скандинавских странах с ростом активности третьего сословия король получает возможность, рекрутируя из его среды бюрократию и допуская ее аноблирование («дворянство мантии» во Франции), ослабить свою зависимость от дворян и укрепить собственные позиции (при этом на протяжении всего, кстати говоря, исторически довольно краткого, периода господства абсолютистских режимов важнейшим фактором оставался личностный - многое зависело от политических и дипломатических способностей конкретного монарха, что с замечательной наглядностью демонстрирует история Швеции XVI-XVII вв. 1).
В России до формирования крепко стоящего на ногах третьего сословия со значительными привилегиями дело так и не дошло вплоть до начала XX в. Соответственно, сохранялась однолинейная связка монарх - дворянство2, так что второе последствие заключалось в следующем - хотя царь оставался единственным источником процветания для дворян, но и дворяне являлись единственной социальной опорой царской власти и потому умело отстаивали свои сословные интересы, что особенно ярко проявилось в XVIII в. (высшее достижение - Манифест о вольности дворянской)3. Проблема заключалась в том, что в Русском государстве не было нескольких по-разному социально ориентированных центров силы, как в Европе с ее
выраженная В. Ю. Захаровым: «На наш взгляд, понятия “абсолютизм” и “самодержавие” являются тождественными и означают особую форму правления, при которой власть монарха юридически неограниченна» . Вообще, отечественная традиция демонстрирует стремление втиснуть все многообразие политических ситуаций в государствах Нового времени в прокрустово ложе теории. Не имея возможности игнорировать сохранение при абсолютизме представительных органов, исследователи объясняли это тем, что они вступают в «причудливый симбиоз с новым бюрократическим аппаратом абсолютизма» , и это притом что в таких случаях абсолютизм терял одну из своих важнейших отличительных черт. Замечательный пример априорной попытки согласовать противоречия - версия А. Н. Медушевского. По мнению исследователя, специфика российского абсолютизма заключалась в том, что он сложился до появления буржуазных отношений или в период их зарождения, что привело к «громадной самостоятельности государства в России и сделало его субъектом исторического процесса в большей степени, чем это было в Европе», где он «в значительной степени являлся продуктом баланса классовых сил дворянства и буржуазии» .
1 Н. Хеншелл отмечает зависимость расстановки сил между монархией и представительными органами от конкретной ситуации и личных качеств правителей и в Англии времен Тюдоров и Стюартов .
2 Более того, ряд исследователей считают, что в допетровской Руси не существовало и дворянского сословия как такового (как и сословного строя в целом), так как «служилые люди» не имели ни собственного корпоративного устройства, ни сословного самосознания, оставаясь «холопами государевыми» (см., например ).
3 Конечно, и в России существовали внешние по отношению к связке «царь - дворянство» факторы, способствовавшие ее укреплению (следует отметить, что Россия все же не достигла крайности в зависимости монархии от дворянства, как это произошло в Речи Посполи-той). Б. Ф. Поршнев справедливо указывал на роль крестьянства в процессах укрепления центральной власти (причем не только в России). По его мнению, угроза крестьянских восстаний заставляла централизацию все более усиливаться и дойти наконец до стадии абсолютизма . Действительно, сильная центральная власть была необходима русским помещикам в качестве гаранта их крепостнических прав в условиях почти неограниченных земельных ресурсов, вызывавших отток крестьянства за пределы административно подконтрольных регионов.
глубокими корнями сильной церкви и бюргерской самостоятельности. Замечательный пример - городские восстания середины XVII в., резко обозначившие противоречия между интересами посада и царской власти, предпочитавшей опираться на феодальную верхушку.
Конечно, как и в абсолютистских государствах Европы, большую роль в функционировании самодержавия играла бюрократия, доступ в которую был открыт отдельными представителям разночинной среды, однако руководящая роль в российском бюрократическом аппарате сохранялась за дворянством. В Европе же бюрократия в силу своего «разночинного» происхождения отстаивала интересы других слоев.
Следует учитывать и еще одну важную характеристику самодержавия - повышенный (в сравнении с абсолютизмом) уровень сакральных представлений о власти монарха, сохраняемый на уровне массового сознания на протяжении всего периода его существования. Согласно этим представлениям, власть монарху дарована Богом, перед которым он и несет ответственность, что устраняет возможность влияния представительных органов на функционирование государственных структур (ср. мнение Боссюэ, приведенное выше, где божественное происхождение королевской власти не избавляет ее от подчинения законам: разница в том, что в России единственным источником законов был сам государь).
В самом общем виде картина обстоятельств формирования специфических политических режимов в странах Запада и в России в режиме большого времени выглядит так. В Европе (прежде всего речь идет о Франции) со времени классического Средневековья существовало развитое городское общество, чьи позиции были укреплены союзом королей с городами в борьбе против феодалов. Соответственно, в связи с успехами централизации, поставившей аристократию под контроль королев-
ской власти, а также с поступательным развитием буржуазных тенденций в раннее Новое время наступает некоторое равновесие второго и третьего сословий, создающее условия для формирования абсолютизма. Однако последний все же основной своей опорой считал дворянство, что хорошо просматривается в политическом поведении Людовика XIV, поэтому королевская власть в дальнейшем пытается сдерживать развитие буржуазии, охраняя интересы второго сословия . Однако процессы развития буржуазного уклада в Западной Европе носили органический характер, так что препоны со стороны правительства могли лишь увеличить социальное напряжение. Соответственно, вполне закономерным итогом становится буржуазная революция (точнее, серия революций)1.
На Руси в свое время также существовала развитая городская культура, включавшая и традицию самоуправления, однако она была в значительной мере уничтожена во время монголо-татарского на-шествия2. Более того, в ходе централизации российские монархи (Иван III, Василий III, Иван Грозный) добивали остатки городской самостоятельности. Подавить аристократию московским правителям удалось, опираясь на низы дворянства (в особенности показательна в этом смысле опричнина3). В раннее Новое время поддержка рядового дворянства играла большую роль и в укреплении королевской власти в Европе. Но тут-то мы и видим паритет второго и третьего сословий. А в России с принижением аристократии, с низведением ее на уровень служилого сословия наравне с рядовым дворянством и в угоду последнему, с неразвитостью городов самодержавие и становится заложником единственного сословия, до конца монархического периода мешавшего развитию капиталистического уклада, так как оно обладало монополией на политический и экономический капитал (в терминологии П. Бурдье)4.
1 В Англии революция свершилась гораздо раньше, и именно потому что буржуазные силы были активнее (более того, английское дворянство гораздо охотнее, чем французское, приобщалось к новым отношениям), а королевская власть более зависима от общественных сил и прежде всего от парламента.
2 Нельзя сбрасывать со счетов и отсутствие в России античного наследия, безусловно облегчавшего Западной Европе строительство городского социума.
3 Как отмечает А. П. Павлов, в целом опричный двор был несколько более худородным по составу, чем земский (хотя и здесь было немало представителей знатных княжеско-боярских дворов - Одоевские, Трубецкие, Шуйские), а к концу опричнины выходцы их худородных провинциальных дворянских родов в составе руководства явно доминировали. При этом главным критерием было не происхождение, а личные качества. Царь охотно брал в опричнину людей с «запятнанной репутацией», которые должны были служить особенно рьяно и преданно (как, например, целая группа дворян, служивших ранее князьям Старицким) .
4 Не стоит преувеличивать и значение Земских соборов, наличие которых, как правило, расценивается отечественными исследователями как признак существования в России XVI-XVII вв. сословно-представительной монархии. Принципиальное отличие Земских соборов от европейских представительных учреждений состояла в том, что первые, как правило, собирались по инициативе правительства, нерегулярно, в тех случаях, когда возникала необходимость утвердить те или иные решения, тогда как в зрелые периоды существования вторых без них королевская власть попросту не имела права принимать те или иные решения. Нарушение парламентских прав, как правило,
Неслучайно европейцами царское самодержавие воспринималось зачастую как тирания, сопоставимая с восточными режимами. Например, И. Корб пишет: «Государь имеет полную власть над их (русских. - О. М.) имением, личностью и жизнью. Сами турки не изъявляют с более отвратительной покорностью принижения своего перед скипетром своих Оттоманов» .
Соответственно, возникает вопрос о возможности применения к России определения восточной деспотии. Это спорное понятие, подвергшееся уничтожающей критике в 70-е гг. XX в., все же не было забыто окончательно. Авторы коллективной работы «Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти» определяют восточный деспотизм как «ничем не ограниченную бесконтрольную власть, не стесненную никакими формальными правилами или законами и опирающуюся непосредственно на силу. Необходимым условием существования такой власти является господство государственной и общественной собственности, прежде всего на землю, и зависимое положение индивида, при котором отношение человека к человеку определяется не им самим, а стоящей над ним властью» . Основные черты этой общественной системы таковы: «перманентный и универсальный террор», «практически поголовное рабство населения», распространение шпионажа и доносительства как средства достижения «жадной мечты о сытой и беззаботной жизни», отсутствие благородного (в смысле происхождения) сословия, полное исключение личной инициативы и ответственности, отсутствие стремления к свободе как таковой. В таком обществе поведение подданных диктуется переплетением любви и страха по отношению к своим правителям, в духовной жизни господствует «идейная минимизация», не допускающая ни рассуждений, ни возражений, ни собственных мнений 1.
Конечно, во многом прав известный востоковед Б. С. Ерасов, который предостерегал от абсолюти-
зации подобных характеристик2. Однако, если говорить об «идеально-типических» понятиях и господствующих тенденциях, материал исторических источников дает возможность подтвердить в целом верность основных определений восточной деспотии в его приложении к России раннего Нового времени.
Обратимся к свидетельствам современников. Чешский иезуит Иржи Давид, живший в России с 1685 по 1689 г., пишет: «...Все чиновники, высшие и низшие, и вся знать относительно царей называют себя холопами, то есть царскими рабами, и если они подписывают имя под каким-нибудь прошением, то ставят его в уменьшительной форме: «холоп Ивашко Бутурлин» . О том же говорит И. Корб: «Весь московский народ более подвержен рабству, чем пользуется свободой; все москвитяне, какого бы они ни были звания, без малейшего уважения к их личности находятся под гнетом жесточайшего рабства. Те из них, которые занимают почетное место в Тайном совете и, имея величавое название вельможи, справедливо присваивают себе первое в государстве достоинство, самой знатностью своей являют еще в более ярком свете свое рабское состояние: они носят золотые цепи, тем тягостнейшие, чем большей пышностью ослепляют глаза; самый даже блеск этих холопов упрекает их в низости судьбы. Если бы кто в прошении или в письме к царю подписал свое имя в положительной степени, тот непременно получил бы возмездие за нарушение закона касательно оскорбления [царского] величества. Необходимо присваивать себе уменьшительные имена, например: Яков должен подписываться Якуткой, а не Яковом, ибо москвитяне полагают, что было бы неуважением со стороны просителей к высочайшему сану особы, облеченной царским достоинством, не засвидетельствовать прилично государю своего почтения, именуясь покорно уменьшительным именем.. Нужно себя называть холопом или подлейшим, презреннейшим рабом великого князя3 и все свое
вызывало конфликт (достаточно упомянуть о начале Английской буржуазной революции) либо по крайней мере осознавалось современниками как ситуация ненормальная. В России перерывы в созывах Земских соборов никаких нареканий не вызывали, да и не могли вызывать, так как никаких законодательных норм, связанных с ними, попросту не существовало.
1 Сейчас, правда, чаще принято употреблять термин «деспотия», так как многие указанные черты были свойственны не только восточным обществам, но, шире, тем, которые в миросистемной теории принято относить к «мироимпериям».
2 «Так характеризуются общества, достижения которых в администрировании, устроении социальной жизни, технологиях, учености, философии и науках долгое время превосходили европейский уровень и стали предметом восхищения и внимательного изучения» . Кроме того, помимо статусных систем здесь существовали «устойчивые принципы достижительных ориентации. Персонажи, добившиеся определенных достижений в своей деятельности, получали высокие звания, должности, приобретали авторитет и почет, а после смерти увековечивались в памятниках» .
3 Подтверждение легко обнаружить в переписке петровского времени. Например, Т. Н. Стрешнев, воспитатель Петра, боярин, подписывает письмо к царю от 7 августа 1695 г. так: «Убогий раб твой Тишка Стрешнев писание сие доношу и челом бью» . Еще одна из виднейших фигур первых лет царствования Петра Б. А. Голицын в письме от 17 августа 1703 г. подписывается: «Холоп твой Бориско Голицын» .
имущество, движимое и недвижимое, считать не своим, но государевым. Царь московский превосходный выразитель такого понятия: он своим отечеством и его гражданами так пользуется, что его самодержавие, никакими пределами, никакими законами не ограниченное, ясно сказывается, например, в полном распоряжении имениями частных лиц, как будто бы природа все это для него одного только и создала» .
Конечно, собственное мнение у россиян и в те времена имелось, однако главное - оно легко могло игнорироваться (и чаще всего игнорировалось) властью1. Таким образом, в случае России раннего Нового времени мы действительно наблюдаем основные типологические черты восточной деспотии. И нас не должно смущать положение, согласно которому речь идет о «ничем не ограниченной бесконтрольной власти, не стесненной никакими формальными правилами или законами и опирающейся непосредственно на силу» в свете утверждения о зависимости самодержавия от дворянства. Дело в том, что отсутствие главенства закона над властью в деспотическом обществе не только освобождает монарха от «стеснений» в отношении своих подданных, но и зачастую развязывает руки самим подданным в отношении правителя (конечно, в особенных случаях). На примере Османской империи легко заметить, насколько легко и часто происходила насильственная смена султанов в результате заговоров2. То же самое мы видим и в послепетровской России XVIII в. Как отмечает Е. В. Анисимов, суть самодержавия составляет возможность, в нарушение изданных самой же самодержавной властью законов, вмешиваться в любое дело, что особенно ярко выражалось в таком явлении, как опала - подчас неожиданное, внесудебное отстранение от дел, двора, отправление в ссылку или на казнь, в основе чего лежал часто каприз, подозрение или личная месть неугодному подданному. Однако именно эти же особенности
приводили к беззащитности самодержавия перед лицом фаворитизма и переворотов. Особенно четко это видно в случае Елизаветы и Екатерины II, которые стали прямыми узурпаторами, пришедшими к власти вопреки юридическим нормам, присяге и традиционным «династическим счетам». И все потому, что без законодательной базы самодержавие становилось беззащитным перед беззаконными актами и подверженным случайностям .
При этом все же можно назвать одну черту, позволяющую выделить самодержавие в особый тип политико-социального режима (по крайней мере в имперский период) при всем его сходстве с восточной деспотией. Здесь в течение XVIII в., во многом вследствие петровских преобразований, происходит сплочение дворянства, что делало его силой, способной отстаивать, и вполне успешно, свои корпоративные права перед лицом монархии. Как уже отмечалось, узловой проблемой самодержавия было отсутствие других корпораций, вносивших бы альтернативное начало в общественные отношения. Однако в большинстве восточных стран в период Нового времени не существовало и такой одной элитарной корпорации3. Связано это отличие было с более ранним приобщением России к началам западной цивилизации. На Востоке подобные тенденции проявятся не ранее второй половины XIX в. уже в иной исторической обстановке, когда политическая активность феодальных слоев будет развиваться параллельно с нарастанием роли буржуазии4.
Таким образом, сложность понимания феномена самодержавия состоит именно в том, что на протяжении Нового времени он в значительной мере эволюционировал, при этом, конечно, сохраняя ряд сущностных характеристик5. На ранней стадии, с середины XVI до середины XVIII в., он в значительной мере соответствовал основным параметрам деспотии, в дальнейшем же вступает во все более тесное взаимодействие с дворянством, кото-
1 Об этом, например, пишет, Б. Н. Миронов, занимающий в целом вполне отчетливую «охранительную» позицию и постоянно подчеркивающий выдающуюся роль самодержавия в истории России .
2 В XVI-XVII вв. шестеро из пятнадцати османских султанов были низложены по обвинению в нарушении шариата, причем двое казнены .
3 Следует сделать оговорку, что в наиболее полном виде характеристика восточной деспотии подходит к Ближнему и Среднему Востоку (как в домусульманский, так и в мусульманский период), конфуцианская традиция во многом отличается от нее (в Китае существовала сплоченная корпорация чиновников, хотя и менее стабильная и защищенная, нежели дворянство в Европе, к тому же не военная и вполне конформная, а потому не опасная; Япония же с ее аристократическим самурайским этосом вообще особый для Востока случай).
4 Конечно, в разных странах эти явления будут выглядеть по-разному в зависимости от специфики социума и, соответственно, протекания процессов модернизации.
5 На это, кстати, обращал внимание еще В. И. Ленин, отмечавший, что «русское самодержавие XVII века с боярской думой и боярской аристократией не похоже на самодержавие XVIII века с его бюрократией, служилыми сословиями, с отдельными периодами “просвещенного абсолютизма” и от обоих резко отличается самодержавие XIX века, вынужденное “сверху” освобождать крестьян, разоряя их, открывая дорогу капитализму, вводя начало местных представительных учреждений буржуазии» . Правда, здесь выбраны несколько иные дефиниции, к тому же подчеркиваются скорее изменения, чем преемственность.
рое, в отличие от европейского, не теряет, но, напротив, укрепляет свои позиции1. В дальнейшем, под воздействием европеизации, при Николае I в России (гораздо позже, чем в западных странах) было провозглашено верховенство законов в государстве, что, казалось бы, приближало самодержавие к абсолютизму2, однако важнее то, что вплоть до 1905 г. реальных механизмов общественного контроля за действиями монархии (тех самых «посредствующих корпораций») так и не появилось.
Абсолютизм же (если отвлечься от буквального значения этого термина) являлся формой политического режима, пришедшей на смену принципи-
ально иной средневековой и, в свою очередь, смененной качественно новой - конституционной монархией либо республикой. При этом стоит помнить о том, что большинство стран Европы не подпадают под определение абсолютизма в чистом виде, кроме собственно Франции, так что, возможно, следовало бы отказаться от столь неадекватного и спорного понятия3 и говорить о монархии раннего Нового времени, которая уже не была децентрализованной средневековой и еще не стала парламентской и характеризовалась максимально возможным (в каждом конкретном государстве) усилением позиции государя.
Список литературы
1. История Европы: в 8 т. / отв. ред. Л. Т. Мильская, В. И. Рутенбург. М.: Наука, 1993. Т. 3. От средневековья к новому времени (конец XV - первая половина XVII в.). 656 с.
2. История Европы: в 8 т. / отв. ред. М. А. Барг. М.: Наука, 1994. Т. 4. Европа нового времени (XVII-XVIII века). 509 с.
3. Чистозвонов А. Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма // Вопросы истории. 1968. № 5. С. 46-62.
4. Хеншелл Н. Миф абсолютизма: перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени / пер. с англ. А. А. Паламарчук при участии Л. Л. Царук, Ю. А. Махалова; отв. ред. С. Е. Федоров. СПб.: Алетейя, 2003. 272 с.
5. Блюш Ф. Людовик XIV / пер. с фр. Л. Д. Тарасенковой, О. Д. Тарасенкова; науч. ред. В. Н. Малов. М.: Ладомир, 1998. 815 с.
6. Элиас Н. Придворное общество: исследования по социологии короля и придворной аристократии / пер. с нем. А. П. Кухтенкова, К. А. Левинсона, А. М. Перлова, Е. А. Прудниковой, А. К. Судакова. М.: Языки славянской культуры, 2002. 368 с.
7. Элиас Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования: в 2 т. / пер. с нем. М.; СПб.: Университетская книга, 2001. («Книга света»). 2 т.
8. Захаров В. Ю. Абсолютизм и самодержавие: соотношение понятий // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2008. № 6. История. и^: http://www.zpu-journal.rU/e-zpu/2008/6/Zakharov/
9. Медушевский А. Н. Утверждение абсолютизма в России. Сравнительное историческое исследование. М.: Текст, 1994. 320 с.
10. Андерсон И. История Швеции / пер. с швед. Н. А. Каринцева; под ред. и с предисл. Я. Я. Зутиса. М.: Изд-во иностранной литературы, 1951. 408 с.
11. Правящая элита русского государства IX - начала XVIII в.: очерки истории / отв. ред. А. П. Павлов. СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. 548 с.
12. Поршнев Б. Ф. Феодализм и народные массы. М.: Наука, 1964. 520 с.
13. Рогинская А. Е. Очерки по истории Франции (XVII-XIX вв.). М.: Изд-во ИМО, 1958. 368 с.
14. Корб И. Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 г., веденный секретарем посольства Иоганном Георгом Корбом // Рождение империи. М.: Фонд Сергея Дубова, 1997. (История России и дома Романовых в мемуарах современников. XVII-XX вв.). С. 21-258.
15. Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти / отв. ред. Н. А. Иванов. М.: Наука; Восточная литература, 1993. 392 с.
16. Ерасов Б. С. Цивилизации: универсалии и самобытность. М.: Наука, 2002. 524 с.
17. Давид И. Современное состояние Великой России, или Московии // ВИ. 1968. № 1. С. 126-132.
18. Письма и бумаги Петра Великаго / под ред. А. Ф. Бычкова. СПб.: Государственная типография, 1887. Т. 1 (1688-1701). 973 с.
19. Письма и бумаги Петра Великаго / под ред. А. Ф. Бычкова. СПб.: Государственная типография, 1889. Т. 2 (1702-1703). 804 с.
20. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: в 2 т. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2000. Т. 2.
21. Анисимов Е. В. Самодержавие XVIII века: право править без права // Нестор. № 7 (2005, № 1). Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. Технология власти. Источники, исследования, историография / ред. номера И. В. Лукоянов, С. Е. Эрлих. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского института истории РАН «Нестор-История», 2005. С. 200-207.
1 А. Янов пишет о «странном непостоянстве» самодержавия, выражавшемся, по его мнению, в волнообразных его колебаниях то в сторону деспотизма, то в сторону абсолютизма . Такая точка зрения игнорирует обозначенные выше поступательные тенденции в трансформации характера российского политического режима.
2 Такой точки зрения, в частности, придерживался А. Я. Аврех .
3 Об этом же пишет Н. Хеншелл: «’’абсолютистский” сценарий поздно исправлять: никакие вырезки или переписывания не могут его спасти. <.. .> Пришло время закрыть занавес над увлечениями предыдущего столетия. Сохранять название “абсолютизм”, изменяя большую часть его содержания, - полумера, ведущая к непоправимым заблуждениям. Кажется, нет нужды далее продлевать ему жизнь» .
22. Ленин В. И. Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция подвела итоги социалистам-революционерам // Полн. собр. соч. Изд. 5-е. М.: Изд-во политической литературы, 1968. Т. 17. С. 339-353.
23. Янов А. Россия: у истоков трагедии. 1462-1584. Заметки о природе и происхождении русской государственности. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 559 с.
24. Аврех А. Я. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России // История СССР. 1968. № 2. С. 82-104.
Мухин О. Н., кандидат исторических наук, доцент.
Томский государственный педагогический университет.
Ул. Киевская, 60, Томск, Россия, 634061.
E-mail: [email protected]
Материал поступил в редакцию 24.12.2012.
ABSOLUTISM VS AUTOCRACY: RETURNING TO THE DEFINITION OF THE CONCEPTS
In the article the problem of the typology of political regimes in modern times is considered. With the comparative historical approach we single out the specifics of the Russian autocracy as opposed to absolutism, and from oriental despotism.
Key words: absolutism, autocracy, despotism, political regime, modern times.
Tomsk State Pedagogical University.
Ul. Kievskaya, 60, Tomsk, Russia, 634061.
Абсолютизм и деспотизм. На первый взгляд абсолютные монархи Европы начала Нового времени напоминали современных им неограниченных властителей Азии. Однако даже самый властолюбивый монарх Европы не мог и мечтать о том могуществе,которым обладали по отношению к своим подданным восточные владыки.В их лице государство было крупнейшим собственником земли, ее недр и воды и приобрело огромное влияние на людей, благосостояние которых, сама жизнь оказались всецело в их власти.Такая безграничная власть, которая не считается с правами людей, а исходит из одностороннего представления об обязанностях подданных, называется деспотизмом. В отличие от правовой монархии Запада на Востоке сложился тип деспотического государства.
Наглядным тому примером являлась Османская империя, которая в начале XVI в., в правление султана Сулеймана I, благодаря успешным завоевательным походам превратилась в огромную средиземноморскую державу. Полномочия турецкого султана были беспредельны. Он был и духовным главой мусульман, и светским властителем. Он соединял в своих руках законодательную, исполнительную и судебную власти. Султан распоряжался жизнью и имуществом своих подданных, тогда как его личность считалась священной и неприкосновенной. Он официально был признан «тенью Бога на земле». Деспотическая власть султана опиралась на бюрократический аппарат управления. Высшим должностным лицом Османской империи являлся великий везир. Наиболее важные вопросы политики обсуждались в государственном совете - диване. Членами дивана были крупнейшие сановники и высшее духовное лицо - муфтий. Вся земля считалась государственной собственностью. Султаны раздавали ее в виде пожалований в условное владение сипахам, которые были обязаны в счет собираемых с крестьян налогов снаряжать определенное количество воинов. Ударную силу Османской империи составлял корпус янычар.
Деспотическую власть установили и маньчжуры, завоевавшие Китай в середине XVII в. Маньчжурские императоры из династии Цин были неограниченными владыками. Опорой их власти являлись разветвленный бюрократический аппарат и армия. Высшими правительственными учреждениями были государственный и военный советы, а также государственная канцелярия. Управление страной осуществляли шесть ведомств: чинов, налогов, обрядов, военное, судебное и общественных работ. Все кандидаты на государственные должности проходили строгий отбор - сдавали экзамены на получение «ученой степени». Императоры из династии Цин учредили всеохватывающую систему слежки и шпионажа.Каждый житель и его имущество были взяты на государственный учет. Начальники следили за подчиненными, старшие - за младшими. Правительство стремилось контролировать не только каждый шаг подданных императора, но даже их мысли и побуждения.
Самобытной разновидностью деспотического правления был государственный строй Японии. Главой государства считался император, но реальная власть принадлежала сегуну, наследственному военному правителю. Сёгун опирался на сословие воинов-самураев, составлявших значительную долю населения. Жизнь самураев была строго регламентирована законами и обычаями. Кодекс чести требовал от них самоотверженного служения своим повелителям. Ради этого они, если требовалось, должны были без колебаний отдать свою жизнь. В 1603 г. в результате многолетней междоусобной борьбы к власти пришел сёгун Иэясу Токугава. Его правительство установило систему четырех сословий - самураев, крестьян, ремесленников и торговцев, жизнь и хозяйственная деятельность которых были строго регламентированы законами. Крестьяне были прикреплены к земле и лишены права ее покидать.
